2.03. Жажда Крови

Хорошо ли вы различаете цвета? Даже если у вас дальтонизм, наверняка вы сможете отличить чёрный цвет от белого. А как насчёт оттенков серого? Можете сказать, в какой момент, при какой плотности затемнения белое перестаёт быть белым? Где грань, после которой чёрное – однозначно чёрное? И откуда вы знаете, какой цвет как называть?

А пока «Wheel in the sky keeps on turnin`. For tomorrow...», колёса вертятся, жизнь продолжается. Раскалённый воздух плавится и колышется над разогретым асфальтом. Солнечный луч скользит по гладкому черному корпусу и срывается под сверкающие новым хромом колеса. Триумфальное возвращение Импалы под «Back in black» AC/DC. Операторская камера очень художественно, короткими мазками и длинными провОдками, со всех сторон являет нам это ослепительное чудо американского автопрома, на которое даже дорожная пыль не смеет присесть. У Дина золотые руки и нежное сердце. Его стараниями «детка» снова в строю. Никаких следов жуткой аварии. Слава Крипке, на лицах ребят тоже. Голова на плечах, машина на ходу и новое дело – много ли надо человеку для счастья? Судя по тому, как светится его лицо и горят глаза, Дину этого достаточно. По крайней мере, на ближайшие триста миль.

Работа приводит их в Рэд Лодж, где находят обезглавленные тела людей и обескровленных коров. Добродушный шериф с чапаевскими усами охотно делится с журналистами-новичками служебной информацией и основами физических и природных законов. «Расчленёнка скотины», ну надо же! «Убирайтесь из моего офиса» – спокойно и беззлобно. Симпатичный дядька.

Эх, гулять, так гулять. Вернее, врать, так врать. Вот они уже патологоанатомы, с лёгкостью и цинизмом профи-докторов перебрасывающиеся шутками и контейнером с головой жертвы. Шутит и прикалывается, собственно, Дин. Сэм только брезгливо морщится, но кажется, больше напоказ. Потому что, стоит только обнаружить во рту головы (жуткое серо-землистое зрелище, кстати) аномалию – шутки и тошноту в сторону. Вампиры. Опять.

Где ещё расспросить о подозрительных личностях, как не в баре? Бармен, здоровяк с эспаньолкой, охотно даёт наводку друзьям мистера Гранта. Чернокожий тип с сигаретой явно слышит их разговор, хоть и сидит не близко. Что-то я не припомню, чтобы в «Сверхъестественном» раньше курили. Это такой намёк на «плохого парня»? Или просто спецприём, чтобы по оставшейся в пепельнице одинокой сигарете показать, что его и след простыл?

Кто за кем следит? «Улыбнись» – и нож к горлу. Интересная у охотников традиция знакомиться. Сначала Харвеллы, а теперь вот Гордон Уокер – охотник узкой специализации. Та парочка вампиров его рук дело.

Ещё оказывается, что в охотничьей среде существует какая-то особая система распространения новостей, о которой братья не ведали ни сном, ни духом, благодаря папе, державшему их вдали не только от данного социума, но и от информации о нём. (Не представляю, как ему это удавалось, и главное, зачем?). Так получается, что Винчестеров знает каждая собака, хотя бы понаслышке.

Как Дженсену удается делать так, что у его Дина меняется настроение в глазах? Только что они горели от возбуждения при встрече с коллегой, и вот, словно бы огонь, нет, не тухнет – замирает – при упоминании отца. Линзы, что ли у него с особой подсветкой?

Новому знакомому не нужны конкуренты и напарники. Порисовавшись заслугами и арсеналом, он посылает братьев подальше, к чупакабре (кстати, приличное ругательство) и прощается до следующей жизни. Вот слушались бы парни чужих советов, и не было у Гордона будущего. А так, проследив, даже спасли его от вампира на какой-то лесопилке.

Сегодня я опять буду раздавать «Оскаров», «Эмми» и просто аплодисменты за техническую сторону съёмок. Первая награда за сцену «Дин на лесопилке». Полуразворот корпуса, полутень на забрызганном кровью лице, а потом крупный план и полный провал в темноту. И взгляд – такой тяжёлый – тоже «тёмный», просто отражение самого мрачного уголка души. Часть сдерживаемой ярости нашла выход, но сколько ещё её может таиться внутри? Ощущение как от аварийного ядерного реактора, честно. Страшно.

Сэму тоже страшно. От непонимания и за брата. И больно до осуждения. Его хочется пожалеть и вмазать одновременно.

Насколько разная реакция у двоих наблюдателей: Гордон восхищён таким профессионализмом. Посиделки в баре и обещанное пиво. Что же они пьют такое из стопок, что это можно «полировать» пивом? Вот ведь, профи – профи во всём. Адреналин ещё играет, они всё ещё возбуждены пережитым. Только Сэм, похоже, не разделяет торжество победы над очередной тварюгой. Отрубленные головы – не повод для веселья. Не притрагиваясь к своей кружке, он напряжённо следит за этими двумя. «Расслабься, Сэмми. Научись получать удовольствие от работы».

Тематический вечер «ты помнишь, как всё начиналось…», и знаете, история Гордона и его сестры просто блекнет на фоне первой охоты Дина. Снова вспомнили Джона, и снова «стоп-свет» в глазах Дина. Он нервно улыбается, а глаза его выдают – держаться трудно, да и плохо получается, в общем-то. Вот «щёлк» – и нет человека. Самого близкого, авторитетного, на которого привык равняться и во всём полагаться. До степени слепой уверенности в его неуязвимости.

Но свято место пусто не бывает. Особенно для того, кто сам ищет, чем бы заполнить образовавшуюся чёрную дыру. А новый знакомый выглядит таким уверенным в выбранном жизненном пути. Чем-то напоминает отца с его раз и навсегда определённой целью. Чёрное, белое и никаких оттенков серого. Чётко. Просто и ясно.

Длинная и насыщенная ночь, однако. Пока эти двое в баре узнаЮт друг в друге родственные души, Сэм успевает побывать в гнезде вампиров, с помощью тяжёлого аргумента по затылку, кстати, и вернуться невредимым и крайне удивлённым. Эта маленькая группа во главе с бледнолицей Ленор, хотели только поговорить и просили оставить их в покое, дать шанс уехать. Потому что они не убивают людей, а выживают исключительно на крови скота. Кстати, и вампир на лесопилке, и бармен Илай, и сама Ленор выглядят… крепышами. Они совсем не похожи на тех, с которыми братья уже встречались – живут в приличном доме, работают. Даже книжки читают.

Опьянённый таким сверхъестественным финтом, Сэм пытается передать брату вампирский привет и просьбу. А Дин, до этого устало прикрывающий глаза, опять полон сил, решимости и нетрезвого азарта (нет, ну должен же на него алкоголь оказывать хоть какое-то действие – полночи же ерша гоняли) немедленно рвануть на зачистку. «Добрые» вампиры не аргумент, если Гордон так сказал.

А Сэмми всё-таки получает по мордам, правда, незаслуженно. Люблю этот момент, когда он старается достучаться, вернуть Дину верный ориентир. Ведь Гордон это плохая замена отцу, оскорбляющая его память. Ведь, как Дин сам признался, у него плохо получается скрывать чувства. Ни фальшивая улыбка, ни показная бравада, ни довольно уверенное «I`m okay» не могут «перекричать» глаза.

Это было ожидаемо. Дин слушает эмоциональную Сэмову отповедь, недобро кривя губы в улыбке. Затем опускает взгляд, согласно кивает своим внутренним демонам «сам напросился» и – «okay» – с разворота, со всей силы бьёт Сэма кулаком в лицо. И в глазах ни капли сожаления, как там, на лесопилке.

Сэма я здесь тоже люблю: за понимание и жертвенность и готовность помочь побороть эту внутреннюю нечисть, грызущую его брата. Он с маниакальной настойчивостью продолжает наступать и топтаться по больному месту, потому что если оставить загнивать в надежде, что само рассосётся, то будет только хуже. Неизвестно где и когда рванёт реактор. И он, конечно же, едет с Дином в гнездо.

Мне непонятны две вещи: как можно безропотно доверить Дину в таком состоянии руль, и как Гордону удалось их опередить, вычислив адрес? Ведь умнику Сэму пришлось сосчитать каждый поворот и секунду своего слепого следования туда и обратно. Под очень «громкое» молчание, красноречивое переглядывание и красивую закадровую музыку братья направляются к вампирам. Вот только цели у них разные.

Но вся Динова решимость и охота помогать Гордону сразу пропадает, когда он видит, что тот сделал (и продолжает делать) с Ленор: убить вампира это одно, но с наслаждением мучить – совсем другое. Прав был Сэм – если они никого не убивают, сопротивляясь самой своей сущности, они не зло. А вот ты, Горди, не прав, Дин совсем не такой, как ты. Кто в этой комнате монстр, это как поглядеть.

Дин честно побеждает в нечестной драке на ножах и кулаках. И выпускает пар, отыгрываясь на беспомощном противнике. Не очень благородно, да. За своё, в общем-то, заблуждение. За то, что тот, другой, вольно или невольно, пытался подменить отца. Позволил считать чёрно-белое видение мира единственно верным, опираясь на которое, в погоне заткнуть внутреннюю пустоту, можно не заметить, как тебя буквально засасывает эта самая чёрная дыра. И вот ты уже не охотник, а просто садист. Работа может (и должна) приносить удовлетворение, но не от каждой работы можно получать удовольствие.

Отличать белое от чёрного их научил отец. Вот только в оттенках серого не захотел/не посчитал нужным/не смог (может, потому что сам не умел) научить разбираться. Эту науку придётся постигать своим умом, путём собственных ошибок, полагаясь уже на свой опыт. Быть друг для друга мерилом чести, совести и дозволенности.

Только в устах Дина «заноза в заднице» звучит как комплимент. А простое «спасибо» дорогого стоит. Невероятно красивая сцена: Дин со сцепленными на крыше Импалы руками, оборачивается, прежде, чем сесть в машину. Луч восходящего солнца скользит и охватывает его, словно ореолом. Взгляд прямо в камеру, не в глаза - в душу зрителю. До мурашек. Если это специальная постановка – «Эмми» в студию – оператору, режиссёру, осветителю и, конечно же, Дженсену.

Обычно киногерои уезжают в закат. Импала уезжает в рассвет, в новый день. Мягкое, ещё не жгучее солнце окрашивает клубящуюся пыль в оранжевое. Колёса вертятся, жизнь продолжается.

— Lirica