2.09. Кроатон

Это шедевр!

Да, я слишком легко раздаю подобные эпитеты, когда дело касается «Сверхъестественного», но в данном случае, даже не знаю в какой номинации присудить главный приз: великолепная работа от первого до последнего кадра. Здесь и интригующий сюжет, и великолепная картинка, и потрясающая музыка. И конечно, игра актёров.

Скажу сразу – серия настолько далеко арочная и мифологичная, что невозможно себе представить, где рванут её отголоски. Очень вероятно, что и сами создатели не представляли. И одновременно чувствуется, что взрыв может случиться в самом ближайшем будущем. Потому что предыдущая серия оставила стойкое ощущение тлеющего фитиля, не разрешенной проблемы, не заживающей душевной раны.

Ночной кошмар Сэма, в котором Дин хладнокровно стреляет в привязанного к стулу молодого парня, заставляет Винчестеров отправиться в Ривергроув, штат Орегон. Поскольку все Сэмовы видения так или иначе связаны с Желтоглазым Демоном, то с этим делом необходимо разобраться. Даже несмотря на то, что, скорее всего, Дину предстоит убить человека.

Городок приветливо встречает их свежестью омытых дождём улиц и удачным стечением обстоятельств – чернокожий любитель рыбалки сразу даёт «федеральным маршалам» адрес подходящего под описание парня со шрамом на лбу, Дуэйна Таннера. Этот бывший морпех тоже был в видении и просто удивительно, что Винчестеры прямой наводкой сразу попали в цель. И лишь спустя какое-то время, со второго или третьего просмотра серии до вас доходит, как ловко чей-то злодейский умысел вёл их, буквально тыкая носом в демонические знаки. «Кроатон» – надпись на столбе, который Сэму не удалось обогнуть, может означать не только краткий экскурс в историю Америки, в которой Дин не особенно силён, но и имя демона, причастного к бесследному исчезновению людей целой колонии Роанок. Помощи и дружеского совета ждать не приходится, потому что не только местная связь отрезана, но и мобильная блокирована.

Похоже, многие жители городка, в котором главная достопримечательность озеро-кратер, увлекаются рыбалкой. Ибо кроме подковы на счастье на двери Таннеров прибита ещё и табличка, вопиющая о несправедливости жизни «Born to Fish Forced to Work!» (Рожденный рыбачить вынужден работать). И, по словам брата разыскиваемого парня, Дуэйн сейчас как раз рыбачит на озере. Родители, да, дома. А может и не все. Конечно, поведение слегка обдолбанного на вид и путающегося в словах братца кажется подозрительным. Как и его отца, который слишком старательно изображает глубокую задумчивость и напряжённую работу мозга на вопрос, когда его сын вернётся. Обойдя дом, Винчестеры становятся свидетелями некоего кровавого ритуала, в центре которого связанная женщина, очевидно мать семейства, «отправившаяся по магазинам», а над ней муж с большим кухонным ножом и, спокойно подставляющий под порез руку, сын – Джейк. Времени терять нельзя – наши парни вламываются в дом, не увидев главного: Джейк поливает своей кровью рану на плече матери. Кинувшийся на них с ножом мистер Таннер застрелен Дином на месте, тогда как Сэм даёт уйти выбросившемуся в окно подростку.

Миловидная доктор Ли и медсестра Пэм в забавной, похожей на пижамную, курточке – вот и весь персонал местной больницы, куда доставили миссис Таннер. В этом городишке все друг друга и всё друг о друге знают. И невозможно поверить, чтобы вот так, ни с того, ни с сего, муж и сын напали на Беверли. «Словно в них дьявол вселился». Это расхожее выражение для Винчестеров совсем не пустые слова. Что это, массовая одержимость? Что бы там на самом деле не вселялось в людей, но, если хочешь уничтожить город, то лучше, действительно, делать это изнутри.

Пять человек, причем драться из них могут лишь трое, четвертая напугана до смерти, а пятая ранена – слишком мало для того, чтобы справиться с надвигающейся угрозой, поэтому смотаться за сорок миль в соседний городок за помощью кажется наилучшим решением.

Красноречивое предупреждение «дальше пути нет» в виде стоящего на дороге «Форда». Лобовое стекло пробито выстрелом со стороны водителя, оба передних сиденья буквально залиты кровью, как и детское кресло сзади. Боковые стёкла выбиты, словно машину окружили и расстреляли со всех сторон, добивая пассажиров ножами. Мёртвых тел, впрочем, не видно. Вот зачем надо поднимать с земли нож и оставлять на нём свои отпечатки? Мало за Винчестерами дел числится?

Живой кордон с ружьями за очередным поворотом не собирается никого выпускать из «зоны карантина». И нет сомнений, что, если не подчиниться преувеличенно вежливому приказу выйти из машины на пару слов, то не миновать судьбы пассажиров «Форда». Не знаю, какие из них рыбаки, но стрелки, к счастью, неважные. Cкинув вцепившегося в боковую дверь настырного мужика головокружительным манёвром а-ля «полицейский разворот», невредимая Импала возвращается в блокадный городок. С помощником, кстати. Марк, старший сержант, немало обеспокоенный всеобщим помешательством и кровавыми расправами по соседству, после недолгого препирательства на повышенных тонах – «Ты один из них?! – А может, ты?!» – под обоюдным прицелом пистолетов едет с Дином в клинику.

А там, в тылу, тоже невесёлые новости: в крови мистера Таннера обнаружен странный осадок, похожий на… серу. А миссис Таннер на предложение тоже сделать анализ крови, внезапно, словно взбесившись, нападает со скальпелем на доктора и Сэма, и, после столкновения с огнетушителем, оказывается запертой в подсобке. Итак, враг определён: это какой-то вирус или микроб, через кровь разносящий заразу агрессивности и одержимости убийством.

Бывших морпехов не бывает. Сержант, помятуя о невероятной силе озверевших соседей, без промедления готов покончить с этой опасностью. Слабые возгласы Пэм о бесчеловечности подобного шага лишь на минуту задерживают расправу. Может быть, это лечится? Нервы доктора Ли уже готовы сдать: что, «ЭТО»?!

Убить человека, пусть озверевшего, но человека – эта «честь» традиционно выпадает Дину. В то время, как рыдающая Беверли взывает к добрососедским чувствам и обвиняет в одержимости других, сводя на нет решительность Марка, Дину достаточно уверенности Сэма. Подвинув сержанта плечом, он тремя выстрелами прекращает эту мелодраму. С внешним ледяным спокойствием. Без колебаний и сожалений. Словно отгородившись от этих чувств, или, как может показаться со стороны, вовсе лишённый их. Но почему тогда, уже тёмным вечером, он старается не смотреть на Сэма, слишком сосредоточенно перебирая арсенал? А Сэм, в свою очередь, бросает на него озабоченные взгляды, и хочется верить, не только из-за опасений, что брат вот-вот слетит с катушек и начнёт убивать невинных людей, но и понимая, что из них двоих кому-то всё равно пришлось бы взять на себя эту грязную миссию. Для Дина выбор был очевиден – его просто не было.

А пока первоочередная задача – выбраться из города и предупредить об опасности людей за периметром «одержимой» местности. Вот только для подобного прорыва понадобится взрывчатка, не меньше. Умница Сэм знает, как сделать её из медицинских препаратов.

Внезапно ввалившийся в клинику Дуэйн Таннер экстренно опрошен, осмотрен и нейтрализован до «выяснения личности». Есть ли в его крови вирус или нет, можно узнать только часа через три. Но Дин ждать не намерен. Не так давно Сэм обещал быть постоянной «занозой в заднице», не давая брату перейти черту и убить невинного. То, что Дуэйн явился неизвестно откуда, в крови, а вся его семья заражена, ещё не повод, чтобы вот так запросто пристрелить парня. Для очистки совести надо убедиться наверняка, иначе ничто не будет отличать их от прочих кровожадных тварей. Чуть слышное «угу», и заступивший было дорогу Сэм отлетает в сторону. Его кошмар вот-вот сбудется.

Дин входит в комнату, где сидит привязанный к стулу Дуэйн, на мгновение задержавшись перед дверью, словно для того, чтобы проверить обойму. Он ещё слышит Сэмово: «Дин, не делай этого».

В этой комнате никто не хочет умирать, поэтому и не особо пытаются помешать Дину. Только осторожное «Может быть он говорит правду?». «Это уже не он. Больше нет» – слова не только для сержанта, но и для себя. Рыдающий Дуэйн призывает доктора в свидетели, что он не заражён. Дин бросает на неё быстрый испытующий взгляд – он готов зацепиться за малейшее доказательство. Но…

«У меня нет выбора». Пистолет поднят на уровне головы сидящего парня. Медленная проводка камерой по стволу. Пальцы подрагивают от напряжения, «переступая», примеряясь к спусковому крючку и рукоятке. И его лицо крупным планом, на котором буря эмоций – колебание от решимости к сомнению. Затяжной, напряжённый момент.

«Проклятье!» – можно выдохнуть с нескрываемым облегчением и открыть глаза.

Через четыре часа, когда сера в крови Дуэйна так и не проявилась, Сэм, с молчаливого одобрения брата, разрешает освободить парня. Вот только не надо спрашивать Дина, почему он не выстрелил.

Батарея из бутылок со спиртово-зажигательной смесью растёт, но требуется ещё спирт. Незаметно для себя Сэм оказывается запертым в хранилище препаратов вместе с Пэм. «Скоро всё закончится». Озверевшая девица оглушает его, опрокинув на спину, и наносит скальпелем порезы на груди и своей ладони. Их кровь смешивается.

Три выстрела, и ещё один труп на совести Дина. Он порывается помочь Сэму подняться, но сержант перехватывает его за протянутую руку: «На нём её кровь. Значит, он заражён». Дин переводит взгляд с шокированного Сэма на медсестру и обратно: до него тоже доходит весь ужас случившегося.

Сэм, не поднимая глаз, просто сидит, прижимая к ране пакет со льдом. Немногочисленное окружение, словно на поминках, не решается нарушить молчание. Дин нервно мечется по комнате. Его желание проверить всё ещё раз, лишний раз убедиться, кажется бессмысленным и только злит этих измученных страхом людей. «Никто не тронет моего брата» на полушаге останавливает он единый порыв сержанта и Дуэйна. «Меня вот ты хотел пристрелить!». – Заткнись лучше, Дуэйн, пока не напросился. Здесь даже сравнивать нельзя. Ибо, по его собственным словам, в том, что касается Сэма, Дин за себя не отвечает. Это причина, сметающая все моральные и этические преграды.

«А что прикажешь нам делать?!». Прямой взгляд в глаза брата. Решение принято быстро. Для тех троих ещё есть шанс на спасение. Он с трудом держит себя в руках, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но тот всё равно срывается. Импала со всей огневой мощью и взрывчаткой в полном распоряжении сержанта. «А как же ты?». А его взгляд слишком спокоен и красноречив.

Только у одной хватает совести оценить жертву и поблагодарить «маршалов». «Если честно, мы не маршалы» – как перед смертью. Хотя, почему «как»? И натянуто-бодрая улыбка на прощание.

Дин запирает дверь за защёлку, на мгновение задерживается взглядом по ту сторону стекла и оборачивается. Он пытается улыбнуться, бравировать словами, как будто им надо всего лишь скоротать часы до рассвета. А на деле – задержать неумолимое время, максимально отсрочить страшный миг обращения в монстра. Надеяться не на что. Но можно ведь просто отдать Сэму его пистолет. У него хватит духу сделать это самому. Наверняка. А он остаётся, чтобы умереть.

«Тебе ещё жить да жить». – «А кто сказал, что я хочу?». Голос подводит, срывается до чуть слышного выдоха.

«Что?» – это я вместе с Сэмом.

Сильнейший момент в эпизоде, эмоционально добивающий музыкой Джея Грушки. Не знаю, у меня при этих нескольких фортепьянных аккордах всегда сердце щемит и плачет. Это музыка Диновых откровений, обнажёнка души, как там, в заброшенной хижине в 1.22.

Дин словно сбрасывает с себя тяжёлую броню, которая уже не защищает, а слишком давит на плечи. Он присаживается на угол стола напротив Сэма, предварительно вынув из-за пояса пистолет. Он устал. От этой жизни, работы, от груза свалившихся проблем. Устал до такой степени, что готов сложить руки и умереть. И дело не в том, что случилось с отцом, вернее, не только...

Стук в дверь прерывает его предсмертные откровения. Им надо взглянуть на это. (Какая-то магия в этом человеке - Дженсен/Дин просто встаёт с места, в каждой руке по пистолету – а внутри всё замирает!). Городок абсолютно безлюден, словно все испарились. И осталось только слово «кроатон», вырезанное на деревянном столбе.

Утром Сэм всё ещё жив, здоров, и в его крови серы не обнаружено. Мало того, кровь предыдущих исследуемых тоже чиста: ни серы, ни вируса.

Выжившие разъезжаются. А вопросы остаются. Почему здесь и сейчас, куда все подевались, и почему Сэм не заразился? Не ждите на них ответов в ближайшем будущем.

Конец? Ещё нет.

Ночные звонки редко бывают к добру. А для Марка остановка, чтобы позвонить, стала последней в жизни. Знакомое нам с первого сезона средство связи в виде литой чаши со зловещим рисунком и кровь, как самый лучший проводник. Почерневшие глаза Дуэйна. Мэг?! «Результаты теста удовлетворительные. У Винчестера, как и надеялись, иммунитет».

Красивейшая финальная сцена «на ковре из жёлтых листьев». По сюжету это ведь поздняя осень, да? Импала на берегу какой-то речки, истоками уходящей в синюю дымку гор. Винчестеры с бутылками пива под сенью ещё зелёных деревьев наслаждаются пейзажем, хорошей погодой и передышкой в водовороте жизни. Пережитый накануне ужас ожидания неминуемой смерти заставляет сильнее ценить такие, казалось бы, незначительные подарки судьбы.

Но Сэма донимает вопрос, что это было ночью, что за разговор об усталости от жизни? Дин поддерживает его игру в приставучего младшего братца, дразнит, что-то говорит про Большой Каньон, Голливуд и Линдсей Лохан, но становится ясно, что тяжесть ноши никуда не делась. И, если он не сбросит её, не разделит с кем-нибудь немедленно, то непременно сломается. Вот только станет ли кому-нибудь легче, если он прямо сейчас нагрузит брата тем, с чем сам уже не в силах справиться? «Перед смертью отец сказал мне кое-что про тебя» – говорит он Сэму. И долгое «мне жаль» читается в его взгляде.

А музыка, что звучала каждую минуту создавала просто осязаемую атмосферу, внезапно меняет ощущение последнего тепла осеннего солнца на тревожную прохладу преддверия зимы.

— Lirica