СЕРДЦЕ ДРАКОНА 

ГЛАВА 24

Ангел Рамиил знал, что Тайлер Магован большую часть своей взрослой жизни верил в три вещи.

Что Бог любит его.

Что ангелы присматривают за ним.

Что когда-нибудь «Питтсбург Пайрэтс»^[1] прекратят, наконец, лажать. И он не отказался бы от выигрышного сезона «Бакс»^[2]… хотя такого на его памяти еще не случалось.

Как и в случае с большинством примеров веры, Тайлер никогда не ожидал ни увидеть, ни испытать ничего подобного. Поэтому, когда Рамиил пришел к Тайлеру и попросил его стать ангельским сосудом на Земле, тот удивился. Мягко говоря.

Но не так сильно, как ожидалось бы. В отличие от большинства людей, живущих в добровольном и блаженном неведении, Тайлер заметил знаки, предвещающие близкий Апокалипсис. Он думал, что знаки будут настоящими знамениями, но они показались ничем не связанными происшествиями.

Однако в последние полгода он начал замечать закономерность.

Рамиил явился к Тайлеру во сне и заговорил с ним.

– Господь хочет, чтобы ты внес свой вклад в битву за праведность.

Тайлер, разумеется, отнесся к этому заявлению скептически, но Рамиил был очень убедителен.

– Это желание Господа, – соблазнял он. – Грядет битва, и Рафаил уже присоединился к нам. Так поступит и Михаил, чей меч еще предстоит найти.

Но до того как выяснится местоположение меча Михаила, ангелом следовало держать оборону против демонов. А это означало жертвы.

Тайлер подходил отлично – молодой, верующий и неженатый. А еще безработный, очередная случайная жертва неизбежного соскальзывания Земли в небытие «Откровения». Если такому даровать возможность поучаствовать в грядущей битве, он с большой вероятностью согласится с уверенностью и жаром.

Рамиилу сообщили, что в Сан-Франциско собираются демоны, причем именно во время проведения межрелигиозной конференции в конференц-центре Москоне. Подобное совпадение было слишком удачным, чтобы демоны прошли мимо. Они намеревались вселиться во многих участников, а остальных перебить.

Вера набожных людей являлась одним из главных видов оружия ангелов, и деморализующий эффект подобного нападения окажется разрушительным во многих отношениях. Поэтому Рамиилу приказали присоединиться к группе ангелов под началом Узиила, которой полагалось остановить демонов.

По иронии ситуации перед тем, как Рамиил открыл свое существование Тайлеру, тот собирался посетить эту конференцию еще с несколькими прихожанами своей церкви. Тайлер согласился без колебаний.

Обширный комплекс центра Москоне занимал целый городской квартал, окруженный улицами со всех четырех сторон. Когда Тайлер-Рамиил в сопровождении Узиила и еще десятка последователей прибыл на место, никто из них не почувствовал демонического присутствия, что разочаровывало, но не стало неожиданностью. Демоны всегда находили способы спрятаться. Плюс с самого начала ему сообщили, что информация, вероятно, ложная.

Тем не менее, ангелы легко пробрались на конференцию, притворившись посетителями. Несмотря на слово «межрелигиозный» в названии, Рамиил быстро понял, что собрание иудео-христианское. Эти две религии, хоть и разведенные в разные стороны в современности, имели значительные точки соприкосновения, к тому же обе религии одинаково стремились оказывать максимально сильное воздействие на человечество. Они жаждали обладать таким влиянием, каким наслаждались их предшественники.

Рамиил считал это напрасной тратой времени. Да, в средневековой Европе все верили в Бога, ходили в церковь и присягали ей на верность, но они поступали так, потому что другого не знали. Это была вера по привычке. В нынешние дни так называемой «Европейской цивилизации» намного меньше людей считали себя религиозными.

И все же в современной Америке те, кто верил - верили по-настоящему, не потому что приходилось, а потому что хотелось. Вот она, истинная вера, думал Рамиил. Тайлер Магован считал себя христианином не потому, что следовал семейной традиции или боялся быть отвергнутым обществом. Он просто считал себя христианином и вел себя соответственно.

Уж лучше один истово верующий последователь, чем сотня тех, кто верует по привычке, решил Рамиил.

Но не все с ним согласились. Он по неосторожности упомянул свои предпочтения при Урииле, что привело к длинной обличительной речи о людской неблагодарности. Уриил описал свирепствующее отсутствие веры словами «грязные обезьяны не умеют распорядиться собственной свободой воли».

Но Рамиил промолчал. Ему всегда казалось, что смысл бытности ангелом – видеть во всем лучшее. А когда Уриил оказался предателем, это только больше укрепило его убеждение.

Единственным, с чем не мог примириться Рамиил, было количество смертей. Слишком много братьев и сестер отсутствовали сейчас по причине гибели – во славу Господа, пав жертвами предательства Уриила и его приспешников, либо от рук демонов.

Он надеялся, что сегодня ряды павших не пополнятся.

В компании Узиила, Иофиила и Селафиила Рамиил отправился на собрание, проходящее в арендованном конференц-зале, совсем рядом с выставочным залом на нижнем уровне здания. Единственной целью конференции было дать возможность верующим пообщаться друг с другом. Один из них был последователем «Хабад-Любавич»^[3] – в черно-белом костюме, с густой бородой и буйными кудрявыми волосами, выбивающимися из-под шляпы. Другой носил черную рубашку и белый воротничок католического священника.

Остальные были в костюмах.

В конференц-зале, как и во всех остальных помещениях, не отмечалось никакого демонического присутствия. За импровизированной стойкой ресепшена сидела женщина в лимонно-зеленом брючном костюме. Украшающая ее брошь показалась Рамиилу странно знакомой.

– Здравствуйте, – проговорила женщина. – Желаете присоединиться к нашей беседе?

Узиил улыбнулся и заговорил низким звучным голосом. Его сосуд был педиатром по фамилии Пирс – крупный могучий афроамериканец, который пользовался этим голосом, чтобы убедить пациентов, что будет совсем не больно.

– Нет, спасибо, – отозвался он. – Мы просто понаблюдаем, если можно.
– Разумеется, – сказала женщина.

И тут Рамиил внезапно узнал брошь – а точнее, камень в ее центре. Таких существовало всего четыре, и три из них были надежно запрятаны в церкви в Кордове. Рамиил сам положил их туда в четвертом веке, и если бы сквозь приставленную защиту кто-то пробился в течение последующих тысячи семисот лет, он бы узнал.

Камни создал епископ Гигин в Кордове в 381 году нашей эры после того, как путем сговора подстроил казнь аскета Присциллиана за ересь. Присциллиан прознал, что Гигин якшается с демонами, и Гигин с помощью своих демонов-союзников убедил папу Дамасия I вынести Присциллию приговор.

Гигин создал четыре камня, позволяющих укрыть демоническую сущность в одержимом теле даже от ангелов. Рамиила отправили забрать эти камни. Ему удалось завладеть тремя камнями и изгнать демона, совратившего Гигина с пути истинного. По иронии судьбы история запомнила Гигина благочестивым христианином, который избавил церковь от еретика, а Присциллиана – одним из первых таких еретиков.

Рамиилу так и не удалось обнаружить четвертый камень.

Теперь, стоя в арендованном конференц-зале центра Москоне, он, не колеблясь ни минуты, молча нанес удар – молниеносно сбил женщину в брючном костюме на пол. Поймал удивленный взгляд того из ангелов, что стоял ближе и одной фразой объяснил происходящее:

– Она носит пропавший камень Гигина!

Демоны тоже не терялись, и вот уже от стен отделились стулья, поднялись в воздух и полетели к выбранным целям. Рамиил пригнулся, пропуская тот, что летел ему в голову.

– Вполне ожидаемо, – проговорила демоница с камнем, подняв свой сосуд на ноги. – Мы напоролись на нимбоголового, который в курсе, как выглядит древний камень.

Рамиил опять кинулся на нее, позволяя своему сосуду врезаться в чужое тело и, не сбавляя инерции, кубарем прокатиться по полу. Встав над распростертым на полу телом сосуда демоницы, он презрительно покачал головой.

– Только демон способен посчитать всего тысячу семьсот лет древностью. Жалкие мелкие твари.
– Бла-бла-бла, – демоница медленно поднялась, ее глаза заволокло чернотой. – Засунь свои слова себе в перья и разотри, нимбоголовый.

И она ударила в ответ так, что ангел врезался в стол – человек от подобного столкновения переломал бы себе кости. Пришел черед Рамиила подниматься на ноги. Готовясь к новому нападению, он окинул комнату взглядом, отметив, что Узиил зажал в крепком захвате голову другого демона. Изо рта, глаз, носа и ушей сосуда струился, растворяясь, дым, а человек орал в агонии.

Демоница снова прыгнула на Рамиила. Тот позволил телу сосуда обмякнуть, и сила столкновения вынесла их через тонкую перегородку, отделяющую арендованный конференц-зал от выставочного зала нижнего уровня.

Ударившись о бетонный пол, перекатившись и вскочив, Рамиил развернулся лицом к противнику.

– Это в самом деле лучшее, на что ты способна?

Его слова гулким эхом отдавались в пустоте просторного помещения. Демоница, ухмыляясь, тоже поднялась на ноги.

– Не переживай, я только начала.

И она вытянула из-за пояса брюк длинный нож. Примерно такой же носил с собой Кастиэль, и Рамиил не собирался позволить демонице воспользоваться оружием. Надо было попытаться выхватить у нее нож. Противники некоторое время кружили, делая ложные выпады и уходя в оборону, а потом Рамиил ловкой подсечкой сбил демоницу с ног и завладел ножом. На границе сознания мелькнула мысль, что демоница как-то очень уж легко рассталась со своим оружием. Но в следующее мгновение Рамиил осознал, что не может поднять рук, что его не слушаются ноги, что он вообще не владеет телом! Перед глазами все плыло, как будто ему отказывает зрение. Рамиил помотал головой и прищурился, стараясь сфокусировать внимание на стоящей перед ним демонице. Та, ухмыляясь, разглядывала противника и явно никуда не торопилась.

– Поплохело, а, нимбоголовый? Видишь ли, я увлекаюсь коллекционированием. Побрякушка Гигина была только одним из моих малышей, и мы с приятелями…

Монолог прервала рука, легшая ей на голову.

– Нет! Нет! А-а-а!

Из сосуда начал сочиться дым, и тот через несколько мгновений замертво рухнул на пол. Вопли продолжали эхом разноситься по залу.

Только когда демоница упала, Рамиил с трудом разглядел за ней Узиила. Он очень плохо себя чувствовал, он чувствовал себя так, будто… исчезал в небытие.

Из него будто вытекала жизнь.

Рамиил выронил нож на бетонный пол.

– Уничтожь его, Узиил, быстрее, пока…

Узиил поморщился: angelus iuguolo^[4] уносило жизнь Рамиила. Он смотрел, как умирает тело Тайлера Магована, а с ним и занявший его ангел.

Узиилу всегда нравился Рамиил. В его груди билось доброе сердце – даже по высоким стандартам ангелов – и он был славным воином во имя Господа.

Даже если самого Господа в последнее время было не видать.

Как и многие высшие ангелы, Узиил устал. Устал опекать людей, которые не желали и не ценили их помощи. После столетий войн, эпидемий, тирании и греха - конец света казался в некотором смысле облегчением.

Он думал, что хуже двадцатого века со всеми его массовыми убийствами быть ничего не может. А потом двадцать первый начался с сумасшедших, убивающих друг друга тысячами во всех точках земного шара, и Узиил понял, что лучше уже не станет.

Когда Захария пришел к нему с планом спровоцировать конец света – и лучше поскорее, чем рассиживаться и ждать – Узиил мгновенно согласился.

Единственное, что ему не понравилось, это необходимость вводить в заблуждение других ангелов. Даже когда цель состояла в том, чтобы пробудить Дорагона Кокоро. Ангелы были уверены, что нападение станет выходом призрака в свет, после чего он станет мощным оружием в руках демонов.

Немногие осознавали, каким серьезным оружием треклятый самурай окажется в правильных – или неправильных – руках. В таком четко сбалансированном поединке его роль могла стать решающей. Захария знал об этом и убедил Узиила.

Когда провозгласили ответный удар ангелов, никто не оспаривал приказы. Да и с какой стати? Субординация в ангельском воинстве царила жесткая, и личное мнение не поощрялось. В конце концов, оно обычно вело к предательству, как показал случай с Кастиэлем.

И Уриилом.

И Люцифером.

Фактически, ангелы сами накликали беду. Счастье, что с ними был Рамиил – сам Узиил никогда бы не узнал Камень Гигина. Увы, Рамиил заплатил страшную цену, столкнувшись с angelus iuguolo, но, благодаря Узиилу, Иофиилу и Селафиилу, его участь разделили шесть из семи демонов. Лишь одной твари удалось ускользнуть. Жертва Рамиила также послужила доказательством еще более важной истины, той, о существовании которой Узиил подозревал с самого начала.

Отец покинул их. Они остались сами по себе.

Мановением руки он распылил нож. Эта вещь больше никогда не унесет жизнь брата или сестры.

Затем Узиил снял брошь с трупа женщины в зеленом брючном костюме. Он собирался отнести камень к остальным, в Кордову. Именно этого хотел бы Рамиил.

Оставив трупы – теперь они стали проблемой людей, а не ангелов – Узиил отправился в конференц-зал, чтобы забрать уцелевших ангелов.

Разгоралась война.