СЕРДЦЕ ДРАКОНА 

ГЛАВА 1

1859 год

Дождь не прекращался вот уже почти час.

Йосио Накадаи сидел в укрытии у дороги в позе сэйдза – колени и голени на полу, ступни скрещены под ягодицами – и ждал, когда закончится дождь. Он не спешил. Убежище выстроили как раз для того, чтобы путешественники могли укрыться от ливней. Мерный стук капель по крыше помогал сосредоточиться для медитации.

Хотя в последнее время концентрация давалась нелегко. Даже сейчас очистить разум оказалось практически невозможно.

Раньше самурай, такой, как Накадаи, совершил бы ритуальное самоубийство сэппуку, если бы владения хозяина захватили, отняли земли и титул. Но те дни остались в прошлом. Никто больше не ведал чести, а кодекс буси стал скорее историей, которую рассказывают детям у костра, нежели образом жизни, каким ему полагалось быть.

Теперь Накадаи стал всего лишь одним из многих, оставшихся без господина, ронинов, которые бродили по деревням, надеясь использовать свои навыки ради выживания. За год, минувший с тех пор, как господин впал в немилость в Эдо, он успел поработать наемником, защищающим людей и караваны, следователем, судьей в споре между двумя торговцами, строителем и учителем, обучившим сына богача самозащите.

Его репутация хорошо служила ему, особенно в тех городках, что располагались ближе к Эдо. В отличие от многих ронинов, Накадаи всегда держался благородно.

По-другому он не умел. Кроме того, если его наняли, а он проделал работу добротно, то его с большей вероятностью могли нанять еще раз.

Тем не менее, хоть у Накадаи и получалось заработать достаточно монет, чтобы прожить, он не мог достичь желанного удовлетворения. Если бы он действительно совершил сэппуку, как требовали традиции, возможно, он обрел бы покой. Но умереть из-за преданности бесчестному человеку?

Накадаи не испытывал особенной любви к сегунату, но в данном случае они были правы, вынеся приговор его господину, который оказался трусом и вором. Позором заклеймил себя господин, а не Накадаи.

Нет причин умирать ради таких, как он.

Но честь требовала, чтобы он поступил именно так. Он принес присягу на верность, и то, что господин не заслуживал такой преданности, не отменяло самой клятвы.

Этот парадокс не переставал тяготить Накадаи. Освободить сознание никак не получалось.

Ритмичный стук дождя внезапно прервали поспешные шаги, чавкающие в грязи.

Накадаи открыл глаза, прищурился в дымку дождя и увидел низенького человека, бегущего в укрытие. Оказавшись в убежище, он принялся без особого успеха стряхивать воду с лица и одежды. Потом, наконец, смирился с тем, что промок до нитки, рассмеялся и проговорил:

– Приветствую. Надеюсь, вы не возражаете, если я разделю с вами убежище?
– Конечно, нет, – тихо ответил Накадаи.

Затем он снова закрыл глаза, понадеявшись, что незнакомец сообразит: он хочет, чтобы его оставили в покое.

И все же на понимание надеяться не пришлось.

– Я, правда, думал, что дождь к этому времени пройдет стороной, – продолжал незнакомец, выглядывая из-под крыши. – Я сказал себе: «Чо, до города остался всего час ходьбы, ты успеешь, прежде чем начнется ливень». А дождь только усилился! – он снова повернулся и присмотрелся к Накадаи. – Эй, я вас как будто где-то видел.

Накадаи вздохнул и открыл глаза. С этим Чо явно никакого медитативного состояния не получится. С другой стороны, без Чо оно бы тоже не грозило.

Поднявшись на ноги, он принялся обходить укрытие по периметру, чтобы хорошенько размять ноги. Места было так мало, что пришлось не единожды обходить нового знакомого.

– Тоже направляетесь в город? – Чо следил за ним взглядом. – Я так понимаю, вы ронин, правильно? – он мотнул головой. – Ладно, немудрено было догадаться, учитывая, что у вас при себе симпатичная катана, а выглядите вы так, будто можете убить меня одним только взглядом. Но одежда ваша видала лучшие десятилетия, не сочтите меня грубым. Думаете найти работу?
– Да, – Накадаи продолжал обход убежища, не встречаясь с Чо глазами и время от времени поглядывая на небо в поисках признаков, что дождь пойдет на убыль.

Несмотря на его горячее желание, чтобы Чо замолчал, тот продолжал размышлять:

– Знаете, вы в самом деле выглядите знакомым. Видите ли, я гонец и много путешествую. С удовольствием стал бы самураем и даже ронином, но вы бы видели меня с мечом. Точнее, лучше бы не видели, потому что с мечом у меня всё очень плохо. Вон даже шрам еще остался.

Наконец, Накадаи повернулся к Чо и вынужден был признать, что вид того не впечатлял абсолютно. Гонец мог похвастаться мускулистыми ногами, как и ожидалось при его профессии, но к ногам прилагались огромные брови, незавидные зубы, слабые руки, а одежда мешком висела на его теле. Впрочем, последнее можно было бы списать на грозу. Но остальное…

По левой руке от локтя к запястью тянулся длинный шрам.

– Печально, а? Но я всегда умел быстро двигаться, так что стал бегуном. И вскоре меня начали нанимать, чтобы передавать сообщения. Хорошая работа, я путешествую по разным городам, знакомлюсь с разными людьми, – и Чо повторил: – Знаете, я просто наверняка уверен, что где-то вас уже видел.

Накадаи отвернулся. Шрам был старым, хорошо зажившим, а еще довольно ровным. Наверное, случайность: этот человек споткнулся, держа меч, и, падая, рассек лезвием руку.

– Точно! – воскликнул Чо, ткнув пальцем в его сторону. – Вы же Дорагон Кокоро, так ведь?

Накадаи вздрогнул.

– Меня зовут Йосио Накадаи.

Ему никогда не нравилась эта кличка.

Будучи самураем, он единолично убил семерых бандитов, которые напали на караван господина по пути в Эдо для аудиенции с сегуном. Бандиты были неопытны, а еще пьяны, так что с ними бы даже неважно тренированная мартышка справилась. Но господин оценил скорее количество, нежели качество, и сделал из Накадаи героя, победившего столь многих врагов. Прибыв в Эдо, он сказал, что его самурай обладает сердцем дракона, и с тех пор прозвище «Дорагон Кокоро» осталось за Накадаи.

Чо покачал головой, улыбнулся, обнажив неровные зубы, и вежливо поклонился:

– Для меня честь познакомиться с вами.
– Спасибо, – из вежливости ответил Накадаи.

Если Чо счел, что знакомство – честь для него, пускай. Он снова уставился в небо и понял, что ливень стихает, а горизонт светлеет.

– Дождь скоро закончится, – заметил он.
– Отлично, – отозвался Чо, но потом погрустнел. – Или, пожалуй, нет. Видите ли, обычно я горжусь своей работой, но сегодня несу плохие вести.
– Жаль, – сказал Накадаи, но уточнять ничего не стал: он не интересовался чужой личной перепиской.
– Исключительно жаль. Я пришел от местного дайме с новостями, которые весьма расстроят людей, которых я представляю. Видите ли, – продолжал Чо, хотя Накадаи предпочел бы уважить личную жизнь как отправителя сообщения, так и получателя, – есть две девушки, чья судьба остается неопределенной.
– Что вы имеете в виду?
– Человек по имени Кимота обещал своего сына двум разным женщинам. Отцы обеих заплатили выкуп. Но прежде, чем обман раскрылся, Кимота заболел и умер.
– А почему сын просто не вернул деньги одному из отцов? – спросил Накадаи. – Или обоим, чтобы выбрать себе другую жену.
– Увы, Кимота ввязался в мошенничество, чтобы выплатить полученные в азартных играх долги, – пояснил Чо. – Денег давно нет, и теперь несчастный юноша в долгу перед обеими женщинами.
– Сложная задача, – покачав головой, согласился Накадаи. – Я так понимаю, вас отправили к дайме, чтобы тот разрешил этот вопрос.
– Совершенно верно, – вздохнул Чо. – Но дайме отказался рассматривать дело, отговорившись тем, что споры между игроками вне его компетенции.

Накадаи потер подбородок. Струи дождя поредели, и через пару минут он явно ослабнет настолько, что каждый сможет отправиться своей дорогой.

– Мне приходилось, – медленно проговорил Накадаи, – выступать судьей как раз в таких спорах. Тех, которые чересчур деликатны – или незначительны – чтобы привлекать к их решению дайме. Вероятно, я мог бы помочь.

Чо просиял.

– Но все же, – заметил он, – отцы обеих девушек ожидают, что все их проблемы решит дайме.

Накадаи позволил себе слабую улыбку:

– По моему опыту, дайме редко решает проблемы, если они не его собственные.

Чо громко рассмеялся.

– Точно подмечено, – он выпрямился и посмотрел на бывшего самурая. – Мы были бы польщены, если бы Драконье Сердце согласился разрешить этот спор.

Снова поморщившись от прозвища, Накадаи вышел из укрытия.

– Тогда пойдемте, – он развернулся и быстро зашагал по дороге.
– Разумеется, – живо отозвался Чо и перешел на бег, чтобы обогнать ронина и показывать путь.

Когда Чо пробегал мимо, Накадаи показалось, что он заметил странное выражение на лице нового компаньона. Из-за прихоти переменчивого света почудилось, будто глаза у него угольно-черные.

Но Накадаи быстро списал это на случайную иллюзию.

Спор стал для Накадаи нелегкой задачей.

Обе женщины утверждали, что обещаны сыну Кимоты – сконфуженному юноше по имени Сиро.

Сперва он поговорил с одной из потенциальных невест Сиро, Кейко.

– Дайме – грязный червяк! – резко заявила она. – Да как он осмелился посчитать мое будущее чем-то столь возмутительно неважным? Что это за дайме такой, который оставляет нас болтаться былинками на ветру? Я вам скажу, его повесить надо! Или хотя бы скинуть с должности! Он почти такой же, как Кимота, так же нас дурит! Вы же самурай, вы обязаны что-то предпринять!

Накадаи вежливо выслушал вопли Кейко, которые становились всё громче. Затем поблагодарил ее и переговорил со второй женщиной, Акеми.

Увы, Акеми только и делала, что плакала. Накадаи попытался задавать ей вопросы (с Кейко они не понадобились: та прекрасно высказалась сама), но на каждый вопрос она отвечала очередным всхлипом.

После этого Накадаи побеседовал с отцами. Он боялся, что отношения между ними будут натянутыми, но общее несчастье, очевидно, сделало мужчин товарищами.

– Кимота убедил меня, – начал отец Кейко, – держать помолвку в секрете до дня сбора урожая.
– Меня тоже, – подхватил отец Акеми. – Видите ли, год для посевов выдался неудачный.
– Кимота объяснил, что новости о грядущей свадьбе подбодрят горожан после бедного урожая.

Накадаи кивнул. А он-то гадал, как Кимота умудрился сохранить в секрете двойную помолвку, учитывая, что в таких маленьких городках все всё обо всех знают.

Напоследок Накадаи переговорил с Сиро.

– Понятия не имею, что делать, – простонал юноша.

Он сидел, повесив голову, и смотрел не на Накадаи, а на собственные сандалии.
– Обе женщины – достойные жены. Я был бы счастлив с любой из них. Честно говоря, никогда не мечтал жениться на такой хорошей женщине, как Акеми или Кейко. Но отец мне ничего не рассказывал. Я впервые услышал о его договоренностях, когда отцы Акеми и Кейко подошли ко мне после похорон.

Обычно в подобных делах расспросы Накадаи постепенно вскрывали какую-то незамеченную ранее важную деталь, которая помогала ему предпринять верные действия. Но в данном случае удалось выведать лишь то, что уже рассказал Чо: Кимота обманом вынудил двоих людей заплатить выкуп за невест. Так как Сиро мог жениться только на одной женщине, ему полагалось вернуть деньги за вторую, а это бы оставило его и молодую невесту без единого гроша.

Впервые после того, как впал в немилость господин, Накадаи почувствовал, что не знает, что делать дальше.

Городок мог похвастаться скромной гостиницей, и на третий вечер пребывания здесь Накадаи засиделся допоздна, вычищая при свечах свою катану. Ритмичные движения ткани по изогнутому лезвию помогали ему собраться с мыслями.

Послышались шаги по главной улице. В этот час большая часть жителей уже спала, так что шаги громко отдавались эхом в ночи.

А еще приближались к гостинице.

Через несколько минут тень от закутанной женской фигуры, облитой неверным мерцанием свечи, упала на бумажную дверь, ведущую в покои Накадаи. Женщина протянула руку, и дверь открылась.

За дверью стояла Акеми. Она упала на колени.

– Прости мне мой визит в столь поздний час, Дорагон Кокоро, но я должна переговорить с тобой.

Накадаи заскрипел зубами. Чо представил его горожанам под именем Драконье Сердце, и Накадаи не понравилось, что имя прижилось. А еще ему не понравилось, что люди вот так просто входят в его комнату без спроса.

Тем не менее, ему действительно надо было выслушать Акеми, потому что эти слова были первыми, сорвавшимися с ее губ в его присутствии. Так что Накадаи кивнул и спрятал меч в ножны.

Акеми поднялась, закрыла дверь, подошла, снова опустилась на колени и низко поклонилась:

– Я пришла молить тебя удовлетворить иск моего отца.
– С вами обеими поступили одинаково нечестно, – ответил Накадаи. – Почему же Кейко должна страдать, а ты получить выгоду?

Внезапно глаза Акеми сменили цвет с бледно-голубого на непроницаемо черный.
– Потому, о могучий Драконье Сердце, что я не дарую тебе выбора, – голос ее сделался странно гортанным.

Накадаи мгновенно оказался на ногах, с обнаженным мечом. Вместе с глазами изменилось и лицо: на нем проступило что-то не вполне человеческое.

– Что ты такое? – резко спросил он.
– Изначально? Просто демон, что пытался настроить людей в этом городе друг против друга. Чисто для забавы. Обращать людей против тех, кому они доверяют - ни с чем не сравнимое веселье, – Акеми дернула головой. – Но эти крестьяне не захотели сотрудничать! Вместо того, чтобы, как я надеялся, рассориться из-за того, кто же выйдет замуж за этого нудного крысеныша Сиро, они потащились жаловаться дайме. А потом я нашел тебя.

Теперь на лице Акеми появилось выражение, которое можно было с натяжкой счесть за улыбку.

– А теперь я намерен совершить кое-что, что будет намного лучше простого развлечения. А ты мне в этом подсобишь.

Накадаи остался в защитной стойке, подавив порыв броситься на незваного гостя:

– Я никогда не стану помогать такой твари, как ты, если ты и впрямь демон.
– Правда? И что потом? – промурлыкал демон, и голос у него был, словно скрип гравия. – Нападешь на меня? Если так, то причинишь вред бедной беспомощной Акеми, и селяне объявят тебя убийцей невинной женщины.

Накадаи понимал, что монстр прав, но остаться уязвимым тоже не хотел, поэтому, не меняя позы, продолжал слушать демона.

– Видишь ли, – продолжал тот голосом Акеми, – однажды ты мне понадобишься. Не сегодня и вообще не скоро, но когда придет день, потребуется жертва героя, – тяжелый черный взгляд уперся в Накадаи. – Знаешь, как тяжело отыскать истинного героя, особенно в наши нечестивые времена? Когда я вселился в Чо (просто, чтобы убить время) и притворился, будто отправляюсь к дайме, я оставил всю надежду на встречу с благородным человеком. Но потом я встретил тебя в том убежище и понял, что нашел своего героя. После этого оставалось лишь заманить тебя сюда, а это уже было легче легкого.
– Я не собираюсь участвовать в твоих планах.
– Твоего содействия не требуется, и оно не обязательно, – хохотнула контролирующая Акеми тварь.

Прежде, чем ошеломленный Накадаи успел среагировать, демон разодрал одежды девушки и ударил ее головой об опорную колонну.

Акеми завопила.

Она продолжала кричать, и у Накадаи сердце оборвалось: он осознал, что оправдания ему не будет. Осталось всего несколько секунд до того, как кто-нибудь прибежит на вопли. Единственное, что он мог сделать – подождать и попытаться объяснить, что произошло. Либо поступить трусливо и пуститься наутек.

Честь не позволила ему сбежать.

Нарушив тишину, к женским крикам добавился грохот шагов. Дверь гостиницы распахнулась, и с полдесятка мужчин в ужасе уставились на Накадаи с обнаженным мечом и неодетую окровавленную Акеми, извивающуюся на полу.

В числе этих мужчин был и отец Акеми. Он позвал дочь по имени, упал около нее на колени и принялся баюкать ее разбитую голову, утирая кровь с глаз:

– Что он сотворил с тобой, моя драгоценная дочь?

Демон – глаза его снова приняли нормальный вид – проскулил голосом Акеми:

– Я молила его вынести решение в нашу пользу, а он напал на меня! – подняв голову, демон злорадно взглянул на Накадаи. – Сказал, что я недостойна стать невестой, а когда он закончит, никогда не буду достойна!

Отец Акеми рывком развернулся к Накадаи:

– Ты осмелился надругаться над моей дочерью?
– А мы-то думали, что Дорагон Кокоро – человек чести! – добавил один из горожан. – А ты просто еще один грязный подлый ронин!
– Я не трогал твою дочь, – проговорил Накадаи, понимая, что все впустую. – Она одержима демоном.

Голос Акеми пронзил ночной воздух:

– Он лжет!
– Конечно, – согласился ее отец и развернулся к людям на пороге: – Взять его!

Накадаи мог бы с легкостью отбиться. В конце концов, они были всего лишь крестьянами. Он мог бы убить всех шестерых – и Акеми тоже – безо всякого труда, а потом сбежать.

Но его катана никогда не жаждала крови невинных. И не собиралась делать этого сейчас, пусть даже самому Накадаи грозила смерть.

Нет, он понял, что его судьба предрешена, в тот самый момент, когда в комнату вошел носящий кожу Акеми демон. Или, возможно, когда он укрылся от дождя.

Так что он позволил мужчинам схватить себя, отобрать меч, связать и отвести на городскую площадь. По пути к ним присоединилось еще больше раззадоренных шумихой горожан. Его привязали к столбу и назначили стражей. Но им не стоило беспокоиться: он намеревался с честью дождаться восхода.

На восходе солнца весь город призвали на площадь, чтобы свершить правосудие. Отец Акеми рассказал всем, что Дорагон Кокоро сделал с его дочерью, и при этом плевал в пыль.

– Кто-нибудь выскажется в защиту ронина? – подначил он.

Все промолчали.

В запястья за спиной впивались веревки. Накадаи разглядывал собравшуюся перед ним толпу. В глазах людей он видел отвращение к содеянному, как они думали, с Акеми и разочарование: как видно, Драконье Сердце оказался хуже своей репутации. Он отчаянно хотел рассказать правду, но знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Отец Акеми развернулся, и его глаза залила чернота.

«Получается, демон нашел новый сосуд», – сообразил Накадаи.

– Кажется, ты обречен, ронин, – гортанных нот в голосе не слышалось. – Надо было искать развлечений в борделе, а не с моей дочерью, мразь, – он снова сплюнул, на этот раз у ног Накадаи.

Чо и Акеми нигде не было видно. Накадаи задумался, что бывает с одержимыми после того, как демон покидает тело. Он подозревал, что не стоит об этом размышлять.

Глазам отца Акеми вернулся нормальный цвет, и он обратился к толпе:

– Йосио Накадаи, прозванный Драконьим Сердцем, будет сожжен за свои преступления!

Толпа согласно завопила, выкрикивая оскорбления.

Накадаи был потрясен.

– Я требую права на сэппуку! – крикнул он.

Развернувшись к нему, демон прорычал голосом отца Акеми:

– Ты надругался над моей дочерью! Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, грязный ронин!

Накадаи хотел было протестовать, но принудил себя промолчать. Отказать в достойной смерти самураю, пусть даже и ронину, было неслыханным делом. Но он понимал, что дальнейшие препирательства бесполезны.

Несколько горожан вбили в землю, подальше от жилищ, бамбуковый шест, а другие схватили Накадаи и прикрутили его к этому шесту. Кто-то проверил, чтобы путы были крепкими, кто-то принес к его ногам ветки и навалил их до колен.

Отец Акеми отлучился, а затем вернулся с факелом.

Горожане попятились.

– Сегодня ты умрешь за свои преступления, Дорагон Кокоро! – крикнул демон так, чтобы все услышали, и губы его на миг искривились в довольной ухмылке.

Наклонившись, чтобы воткнуть факел в дрова, он прошептал что-то на незнакомом языке, и только Накадаи мог расслышать его.

Здесь явно крылось что-то зловещее, но даже когда языки пламени начали лизать ноги Накадаи и перекинулись на его изношенные одежды, он так и не смог догадаться, что именно.

И хотя огонь сжигал живую плоть с костей, Драконье Сердце погиб без единого крика, а весь город с ликованием встречал его смерть.

Глазами отца Кеми демон наблюдал, как горит Йосио Накадаи. В то время как огонь пожирал его тело, душу сжигало совсем другое пламя.

Демон был доволен собой. Многие из его рода довольствовались мелочами – душа здесь, какое-нибудь политическое влияние там. Все это было так… скучно.

Ну, уж нет, демон предпочитал более высокие ставки.

Не то чтобы мелочи не вознаграждались. Демон рассматривал горожан, которыми так легко манипулировал Киота. Тут демон был ни при чем: на самом деле именно проделки Киоты привлекли его внимание к этому во всех остальных отношениях незначительному местечку.

Такие великолепные махинации притягивали его, как навоз муху.

Однако, сообразив, что происходит, демон решил немного развлечься. Он наградил Кимоту смертельной болезнью, еще больше обратил людей друг против друга, а затем вселился в гонца, чтобы гарантировать отсутствие подмоги от дайме. Это еще больше раззадорило горожан.

Гнев, ярость – вот что было весело. Но заманить благородную душу в этот городишко было уже искусством. И это искусство проживет куда дольше нынешнего восхитительного момента.

Не зная, сколько времени пройдет, демон, тем не менее, отлично осознавал, что однажды демоны и ангелы устроят войну, что однажды подручные Бога и Люцифера сойдутся в последней великой битве.

Большинство демонов станут простой пехотой и удовольствуются своей участью. Но демон лелеял планы. Он сумел сбежать из Ада, благодаря скучающему человеку, который владел древним свитком и не слишком высоко ценил свою душу. С тех пор демон бродил по Земле и готовился к большому дню.

Он не знал, сколько времени пройдет, но, будучи бессмертным демоном, мог позволить себе потерпеть.

Языки мистического пламени, призванного заклинанием, окутывали Драконье Сердце, пятная его чистоту и благородство, пока настоящий огонь жег его плоть, мышцы и кости.

Когда придет время, дух Йосио Накадаи станет оружием невообразимой мощи в руках демонов – благородная душа, которой найдено низкое применение.