СВЕЖЕЕ МЯСО 
ГЛАВА 20
Небо на западе залило золотом, пока Сэм ехал к побережью и малоизвестной лавочке, торгующей специями и исторической рыболовецкой снастью – магазину специй и антиквариата «У Одиссея». Он въехал на национальное побережье Поинт-Рейес и минул визит-центр Медвежьей Долины – огромное, словно амбар, здание. По полям бродили олени, в подлеске мелькали перепела. Дорога сначала петляла через лес, потом вывела Сэма к горстке исторических ранчо. На полях, созерцая открытое пространство, паслись коровы. Проехав через проволочное ограждение от скота, Сэм оказался в заповеднике калифорнийских оленей. Олени неспешно расхаживали там, и их огромные рога казались белыми от солнца.
Потом, наконец, Сэм увидел океан. Крутые скалы спускались к грохочущему прибою. Над водой стоял туман, и от ветра по синей глади бежали белые барашки. В воде отражалось золотое небо.
Магазин специй находился почти в самом конце дороги, ведущей к маленькому пляжу. Сэм проехал мимо небольшого кафе, обещающего лучшее барбекю из устриц во всей округе, и маленького туристического магазинчика, где продавали воздушных змеев и ветроуказатели. В конце крохотного ряда магазинов Сэм заметил «У Одиссея».
Остановив машину, он выбрался наружу. С океана дул холодный ветер, и Сэм подумал, каково там Дину в лесу.
Когда он вошел в магазин, над головой звякнул колокольчик. Магазин пах солью и старыми веревками и был завален древними якорями, бочками и рыболовными сетями. По всей длине магазина тянулся прилавок, заставленный банками. Еще больше банок обнаружилось на полках в шкафах за прилавком.
Из дверей в задней части магазина вышел миниатюрный человечек с клоком белых волос на бледной макушке. Выглядел он лет на девяносто пять как минимум. Сквозь очки, настолько толстые, что глаза за ними казались искаженными, он уставился на Сэма, медленно подошел к прилавку и остановился у кассы.
– Да?
– Мистер Одиссей?
– Да.
– Марта сказала, что вы можете приготовить для меня кое-какие ингредиенты.
При этих словах старичок отошел от кассы, приподнял деревянную планку и, оказавшись на стороне Сэма, подобрался поближе.
– Марта сказала?
– Да, – когда человечек приблизился, Сэм протянул руку. – Я Сэм Винчестер.
Старичок принял протянутую руку и пожал ее с такой силой, что Сэм невольно заворчал.
– Ого. Крепкое у вас рукопожатие.
Человечек уставился на него снизу вверх:
– Я Джонни Одиссей, собственник этого заведения. Ты выше снежного человека. Где вас таких выращивают?
– Канзас.
– Ясненько, ясненько, – он отпустил руку Сэма и вернулся к прилавку. – Марта звонила, предупреждала, что ты зайдешь. Некоторые из упомянутых ею специй довольно редкие. Ими особо не пользуются. Они вон там, на верхней полке, – он указал за прилавок, на полки, которые располагались так высоко, что даже Сэм бы до них не дотянулся. – У меня там есть стремянка. Прослежу, чтобы ты запасся всем, что нужно, и отправлю восвояси.
– Спасибо, сэр.
Человечек улыбнулся:
– Вот это да. «Сэр». Нечасто сейчас такое услышишь. Сплошные дерзости, щебетание да разговоры во время кино. Фильмы раньше были редкостью. Нынче люди ведут себя так, будто они у себя в гостиной, а не в кинотеатре. Порядочно отвлекает.
Не переставая говорить, он поднял планку, вернулся за прилавок и махнул Сэму:
– Заходи.
Сэм подчинился.
Старичок порылся в переднике и выудил список:
– Давай-ка глянем, что здесь.
В списке значились те же приправы, что в блокноте у Сэма.
– Начнем.
В задней комнате ресторанчика Марты Бобби корпел над старым, украшенным миниатюрами манускриптом в кожаном переплете, в котором описывалось множество созданий Океании.
– Невероятная книга.
Марта стояла у маленького столика и пестиком размалывала в ступке каменную соль. Оглянулась через плечо:
– Ее сложил испанский миссионер, служивший на Филиппинах в 1742 году. Я наткнулась на нее в библиотеке одного охотника, убитого в окрестностях несколько лет назад. Завещания он не оставил, и все ушло в суд по делам о наследстве. Его имущество продали с молотка, и я заполучила несколько книг.
Бобби остановился на жутком изображении асванга:
– Не хотел бы встретить этого кровососа на одинокой банановой плантации ночью, – он осторожно перевернул еще пару страниц. – Заклинание для оружия в этой книге?
Марта кивнула:
– Я его для тебя отметила.
Бобби заметил между страниц длинную синюю ленту и открыл книгу в нужном месте. Со страницы на него уставилось еще одно изображение асванга. Острый хоботок на жестоком треугольном лице. Из-под покатого лба таращились широко распахнутые глаза, похожие на глазки насекомого. Развернутые кожистые крылья, когтистые ноги и согнутые руки, готовые убивать.
– Подходит под описание Сэма и Дина.
– Когда ты описал мне его по телефону, я тоже так подумала.
Бобби несколько секунд разглядывал изображение.
– Испанский миссионер. Интересно.
Марта приподняла брови:
– Что такого?
– Ну, это может объяснить, как тварь сюда попала. Тогда испанцы часто путешествовали по Тихому океану. Тварь могла спрятаться на миссионерском корабле и приплыть в Калифорнию.
– Они не любят, когда много народу. Может, асванг искал совершенно новый мир? Там, где можно будет продолжить убивать, оставаясь незамеченным?
Бобби кивнул.
– И вот он приплыл в Новый Свет. Только Новый Свет рос и ширился. Асванг мог поселиться на побережье, а потом начать передвигаться вглубь по мере того, как в Сан-Франциско прибывали все новые и новые поселенцы. Возможно, он двигался к востоку, пытаясь держаться диких краев. Как только территория становится слишком людной, он снимается с места.
– А теперь обосновался в глуши Сьерра-Невады. Хорошие охотничьи угодья.
– Лыжники, пешие туристы, гребцы, игроки в казино. Постоянный приток приезжих.
Марта перестала толочь соль и встретилась с Бобби взглядом:
– Тварь сообразительная.
– На ее след вышли впервые, а охотится она давно.
Бобби подумал о Дине, вооруженном одной лишь смесью специй.
– Я знаю. Чем быстрее мы сделаем оружие, тем лучше я себя буду чувствовать.
Изображение оружия он увидел на следующей странице – длинная плеть с шипом шипохвоста на конце.
– Мы все еще не знаем, сработает ли оно, – предупредила Марта.
Бобби снова посмотрел на жучьи глазки, на острые жесткие черты.
– Придется ему сработать. Это лучшее, что у нас есть.
