Нечестивое дело 

ГЛАВА 7

Сэм подошел к украшенному колоннами фасаду Исторического общества Мишнс-Риджа, задержавшись у Импалы, чтобы скинуть пиджак и галстук. Он поднялся по гранитным ступеням к дубовой двери с вычурной металлической ручкой, твердо уверенный, что все уже закрыто, но дверь легко подалась на хорошо смазанных петлях, и Сэм окунулся в прохладу холла. Без окон в зале было темнее, чем он ожидал; шаги отдавались тем гулким эхом, какое бывает в давно заброшенных помещениях. Пахло камфорой, старой бумагой, тканью и плесенью, а глаза все никак не могли приспособиться к полутьме. Несколько мгновений Сэм даже не мог прикинуть размеры холла.

– Нужна помощь? – спросили сзади.
– Возможно, – Сэм развернулся, и его немедленно ослепил луч фонарика. – Вы работаете здесь?
– Ага, – отозвался мужчина. – Извините за фонарик: проблемы с проводкой. Это старое милое здание, но электросистема иногда порядочная сучка, пардон за мой французский.

Он покопался в щитке на стене, что-то громко щелкнуло, и в холле, мигнув, вспыхнул свет.

– Вот и порядок.

Сэм огляделся и увидел, что находится в просторном фойе. Перед ним стоял мужчина в бейсбольной кепке с логотипом «Атланта Брейвс»^[1], черной футболке и потертых джинсах. Едва ли ему было далеко за тридцать, но вокруг глаз и рта уже угнездились морщинки, придавая лицу приятный, немного усталый вид. Щетина на подбородке отдавала проседью и поблескивала на свету. Рядом с ним стоял мальчик лет двенадцати, тоже в футболке и джинсах – белокурый и светлокожий, с большими любопытными голубыми глазами, которые, казалось, пытались охватить взглядом все и сразу. Мужчина держал здоровенный старый ящик с инструментами, а мальчик неосознанно имитировал его позу, зажав под мышкой стопку увесистых книг в твердых обложках. Было абсолютно ясно, что мужчина и мальчик – отец и сын.

– Меня зовут Томми МакКлейн, – мужчина поставил ящик на пол и вытер руку об джинсы, перед тем как протянуть ее Сэму. – А это мой сынок Нэйт.
– Приятно познакомиться, – вежливо сказал мальчик.

Младший Винчестер пожал им руки, чуть улыбнувшись степенности, с которой мальчик отложил свой груз, чтобы предложить Сэму маленькую ладошку.

– Вы работаете в Историческом обществе?
– Мы и есть Историческое общество, – саркастично отозвался Томми. – Раньше этим местом заведовал Папаша Мичам, но с той поры, как его хватил удар, за дело взялись мы с Нэйтом. – Он прищурился. – А у вас имя есть? Или мне придется называть вас Призрачный Незнакомец^[2]?
– Сэм, – улыбнулся младший Винчестер.
– Значит, Сэм, – Томми посмотрел на сына. – Нэйт, отнеси книжки в библиотеку и глянь, не нужно ли еще что-нибудь забрать. Увидимся в музее.
– Есть, сэр.

Томми проводил его взглядом, потом ткнул пальцем в другую сторону:

– Пойдем, чего стоять, – он поднял ящик и не спеша зашагал было по коридору, но тут снова остановился, будто ему в голову внезапно пришла какая-то мысль. – Ты же не местный, так?
– Нет.
– Ты приехал из-за всей этой реконструкторской заварушки, верно?
– Можно и так сказать.
– Кучка свихнувшихся работяг носится по лесам с игрушечными ружьями, выставляя себя полными придурками, – проговорил Томми, следя за реакцией Сэма. – Правильно?
– Ну, – протянул Сэм. – По мне их стремление к натуралистичности впечатляет. Как будто сама история оживает.

Томми быстро прищурился, потом широко улыбнулся:

– Знаешь, ты совершенно прав.
– Извини?
– Видишь ли, ты сейчас разговариваешь с одним из этих придурков, – Томми протянул руку, демонстрируя потускневшее кольцо. – Конфедеративные Штаты Америки. Мой прадедушка носил это кольцо на том самом поле боя. Надо сказать, я поддерживаю не все, за что сражался Юг, но не было никого счастливее меня, когда в Белом доме обосновался афро-американец. Я бы сказал, давно уже пора. Мы с Нэйтом ездили в округ Колумбия на церемонию инаугурации. И я все еще чертовски горд за тех парней, которые отдали свои жизни во имя долга, – он развернулся и зашагал дальше.

Сэм кивнул и последовал за ним, не разобравшись еще, как реагировать на этого человека, на эту смесь провинциальной эрудиции и жажды внимания. Тем не менее, для себя он решил, что Томми МакКлейн ему нравится. К тому же, не в той он был ситуации, чтобы привередничать в поиске союзников.

– Слушай, – Томми открыл шкаф и отставил коробку в сторону, – я тут языком чешу со скоростью сто слов в секунду, так что скажи, чем я могу тебе помочь?
– Я надеялся, ты сможешь рассказать мне что-нибудь о солдате Конфедерации по имени Джубал Бошам.
– Бошам? – Томми даже не пытался скрыть удивление. – А зачем он тебе сдался?
– Ты ведь слышал, что случилось вчера с Дэйвом Волвертоном. Он исполнял роль Бошама. Нет ли у тебя какой-нибудь информации про него? Я имею в виду настоящего солдата.

Томми некоторое время пристально разглядывал его с нечитаемым выражением лица, потом слегка склонил голову набок:

– Ты ведь не коп?
– Нет.
– Федеральный агент?

Сэм встретился взглядом с серыми глазами Томми. Он знал, что это его последний шанс соврать, но вместо этого положился на интуицию:

– Нет.
– Я так и думал. Так зачем тебе это?
– Я… – начал Сэм и сообразил, что выбора у него уже нет. – Скажем, то, что произошло на поле боя, не поддается разумному объяснению. Как раз с такими событиями я и работаю.

Томми продолжал пристально разглядывать его, потом расхохотался:

– Так ты охотник! – он хлопнул младшего Винчестера по плечу. – Теперь все ясно.

Ошарашенный, Сэм отступил:

– Я не слышал о тебе раньше, – признался он. – Не думал, что здесь кто-то работает.
– Я ждал Руфуса, – отозвался МакКлейн. – Что с ним случилось?
– Кое-что произошло, и мы с братом решили вмешаться, – Сэм потряс головой, все еще переваривая услышанное. – Ты охотился вместе с Руфусом Тернером?
– Не особо активно. Охота – не то занятие, в которое можно уйти с головой, когда ребенок при себе, сам понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Сэм.
– Мама Нэйта погибла четыре года назад. Авария, парочка подростков на первом свидании, причем все трезвые как стеклышко… просто так уж вышло. Некого винить, никто не выжил. Нам было нелегко, особенно парню. Когда мы прошли через это, я понял, как важно для меня быть рядом с ним, – МакКлейн вздохнул. – Но это не значит, что я не способен держать ушки на макушке и свистнуть охотникам, когда начинает пахнуть жареным.
– А тут пахнет жареным?
– Сам видишь, – мрачно кивнул Томми.

Он провел Сэма в глубину здания через целый лабиринт опрятных комнат. Минуя ряды застекленных стендов, младший Винчестер выхватывал взглядом старые пистолеты и мушкеты, пожелтевшие документы, сапоги и форму – все аккуратно разложенное, снабженное ярлычками и подсветкой. Каждый раз, когда Сэму казалось, что он вот-вот нагонит Томми, тот нырял в следующий выставочный зал. Завернув за очередной угол, он таки наткнулся на историка, остановившегося перед экспозицией, демонстрирующей три национальных флага военного Юга.

– Что не так в городе? – поинтересовался Сэм. – Ты заметил что-то перед убийствами?
– С чего бы начать, – проговорил Томми. – Здесь полным-полно призраков.
– В переносном смысле?

МакКлейн метнул на него взгляд:

– Я похож на того, кто изъясняется метафорами?
– Я просто имел в виду…
– Заметил рельсы? Когда-то у Конфедерации был поезд, который ездил аккурат через главную улицу к полю боя. Они взгромоздили на вагон-платформу пулемет Гатлинга^[3] и разнесли первую волну противника в пух и прах, – Томми покивал. – Поезд теперь простаивает в ангаре, но рельсы остались. Люди говорят, по ночам все еще можно слышать паровозный гудок.

Сэм приподнял бровь:

– Да ну!?
– Дальше больше, – Томми указал за угол. – Нам вот сюда.

Сэм последовал за ним и увидел Нэйта. Библиотека оказалась ярко освещенным залом с высокими потолками, выстроившимися вдоль стен деревянными шкафами и стремянкой. Под изогнутыми, словно лебединые шеи, лампами поблескивали дубовые письменные столы и отсеки для индивидуальной работы. Слева на столе были аккуратно расставлены монитор и другое компьютерное оборудование, а на стене висели дипломы и сертификаты в рамочках.

– Впечатляет, – оценил Сэм. – Это все городские власти оплачивают?
– Местный народ не на шутку уважает свою историю, – отозвался Томми и добавил с ноткой гордости. – Много чего по столярной части мы сделали с Нэйтом сами, – он потрепал мальчика по волосам. – Сынок, сделай одолжение, принеси вон те тома в дальнем правом углу, видишь? Май 1863, от «а» до «в».

Мальчик шустро взобрался по стремянке и вернулся со стопкой книг, которые выглядели так, будто были обернуты в кожу. Томми начал листать жесткие страницы, такие старые, что они потрескивали от прикосновения.

– Джубал Бошам был тем еще сукиным сыном, – начал Томми. – Извини, но других слов просто не подберу. Он прибыл из Хэттисбурга, это километрах в тридцати отсюда. Единственный сын проповедника из Теннеси, переехал сюда, намереваясь повеселиться со своей компанией. Подробностей не знаю, но могу себе представить. Как бы то ни было, Джубал учился на проповедника, как и папочка, но едва он закончил семинарию, случилось что-то такое, что круто изменило его взгляд на жизнь.
– Ты немало про него знаешь, – одобрил Сэм.
– Скажем, не ты первый про него спрашиваешь. Глянь-ка, – Томми отыскал тетрадь поменьше, подшитую прямо в том. – Видишь? Личный дневник Бошама. Приобрел его у коллекционера из Луизианы в 2005.

МакКлейн открыл тетрадь, и оттуда потянуло мертвечиной, как от дохлого животного, с примесью чего-то едкого.

– Хочешь увидеть кое-что действительно жуткое? – голос Томми стал благоговейным.

Сэм наклонился и вгляделся в частые аккуратные строчки, испещряющие страницы. В них было много из Писания, будто владелец дневника копировал Библию, а между проскакивали вполне обыденные записи, которые Бошам делал для себя: списки книг, пояснения к проповедям и лекциям.

– Вот, – показал Томми. – Смотри. Май 1862 года. Он уходит из семинарии и присоединяется к армии Конфедерации.
– Страницы пустые, – возразил Сэм.
– Только несколько штук, – Томми пролистал дневник дальше. – Тут все видно.

Разница была очевидна. Аккуратный четкий почерк превратился в тряские размашистые каракули, будто Бошам писал их не то в седле, не то накачавшись особо мозговыносящим психотропным коктейлем. В записи вплетались рисунки, пентаграммы, демоническая символика – и все это почти на целую страницу.

О Всемогущий, Повелитель Мух,
Бессмертный Отец Тьмы, козий пастырь,
Прими жертву мою и даруй мне
Всю мощь твоего гнева.
Да прибудут царствие твое и сила твоя
На веки веков.

Сэм заморгал и поднял глаза на Томми:

– Это ведь искаженный текст «Отче Наш».
– Откуда ты знаешь? – вытаращился Томми.
– Как, тут же написано… – и Сэм осекся.

Снова посмотрев на страницу, он понял, что текст написан не просто на другом языке, но и буквами, которые даже отдаленно не походят на латинский алфавит. Мало того, они складывались в перевод прямо у него на глазах. Сэм зажмурился, пульс заколотился где-то в горле, кровь зашумела в ушах. Проморгавшись, он заглянул в дневник и увидел только ряды непонятных символов.

– Я не… – выдавил он. – Не знаю, как прочитал. Я даже не знаю, что это за язык.
– Коптский, – глухо отозвался МакКлейн. – Мертвый египетский язык. Никто не говорит на нем… уже очень давно.
– Ну, – младший Винчестер вздохнул. – Для меня с некоторых пор все немного по-другому.
– И не говори, – настороженно заметил Томми.

Некоторое время он сверлил Сэма взглядом, потом словно пришел к решению.

– Сменим тему, – он перевернул еще несколько листов, вытащил толстый дагерротип^[4] и, держа за края, передал Сэму. – Это единственная известная нам фотография старины Джубала.

На фотографии был изображен костлявый солдат с длинным лицом, одетый в грязную, плохо сидящую на нем униформу. Глаза терялись в тени шляпы, но зато можно было ясно рассмотреть злобную кривую усмешку, прорезавшую лицо. Бошам походил на человека, носящего в сердце секрет, такой темный и ненасытный, что если вырвется – не остановит уже никто. На шее у него висела петля из старой веревки.

– У вас тут есть увеличительное стекло? – поинтересовался Сэм и оглянулся на компьютер. – А еще лучше сканер. Мне надо взглянуть на фото поближе.
– Конечно, – вызвался Нэйт и обратился к отцу. – Пап, можно?
– Ты знаешь, как это делается, да? – отозвался Томми, и мальчик убежал к одному из компьютеров, которые Сэм видел по пути в библиотеку.

Отослав Нэйта, Томми наклонился к Сэму поближе:

– Слушай, тут в дневнике есть еще кой-какая фигня, которую я никак не могу перевести. Ты только что понял коптский, так может, и на другие записи глянешь? Вдруг получится смекнуть, что к чему.

Сэм перевернул еще один лист: почерк тут выглядел совершенно по-другому, будто посторонний человек писал. Буквы были острые и замысловатые, вольно пересыпанные символами и значками. Младший Винчестер сосредоточился, и строчки начали меняться, слегка расплываясь по запачканным страницам, буквы теперь выглядели знакомыми.

– Эту часть писал другой человек, – объяснил он. – Тут написано, Джубал Бошам был убит и возвращен обратно к жизни… силой петли… – Сэм умолк, пытаясь понять, что бы это могло значить. – Это сделал военный врач, некто Перси. Закончив эксперименты, доктор похоронил останки Бошама в металлическом гробу, сковав его дух заклинанием, которое тот не в силах был преодолеть.

Когда Сэм поднял голову, Томми пристально смотрел на него:

– Ты ведь не обычный охотник, да?
– Я… – Сэм прогнал в голове уйму вариантов и покачал головой. – Нет.
– Я так и думал.

Повисло молчание – не то чтобы неудобное, но напряженное. Наконец, Сэм нарушил его:

– Огромное спасибо за помощь.

Томми ответил не сразу. Он поковырял спинку своего стула и кивнул на дверной проем, через который они вошли. Над входом Сэм разглядел какую-то темную вещицу, не больше кулака размером. Он поднялся и подошел поближе – это был комок не то волос, не то шерсти, аккуратно обернутый вокруг смеси корешков и цыплячьих косточек.

– Колдовской защитный амулет, – узнал Сэм. – Сам сделал?
– Я берегу себя и то, что мне дорого, – ровно проговорил Томми. – Ты не думай, я не какой-нибудь фермер-самоучка. Колледж закончил. Но это Юг. Ты бы удивился, если бы узнал, какие вещи тут случаются, – он метнул взгляд в сторону Сэма. – Хотя, может, и не удивился бы.
– Никто не знает, где похоронен Бошам?
– Не-а. Говорят, он и еще куча солдат зарыты где-то в братской могиле, там же, на поле боя. Безо всяких пометок, и время стерло все. Как по мне, оно и к лучшему.
– Спасибо, – повторил Сэм.

Томми МакКлейн кивнул. Но все же, что-то продолжало его тревожить, какое-то ощущение беспокойства, которое он даже не мог выразить. Когда Сэм собрался уходить, Томми тихо окликнул его:

– Сэм.
– Да?
– Я знаю, что ты охотник и понимаешь, во что ввязался, но эта земля пропитана кровью. Что бы ты ни делал, ступай осторожно, – он вздохнул. – Не все тут зарыто достаточно глубоко.
– Знаешь, что Фолкнер^[5] говорил о прошлом? – спросил Сэм.
– Ага. Оно не мертво, да и не прошлое вовсе, – Томми немного повеселел. – Оставь мне свой номер и адрес электронной почты. Я попрошу Нэйта переслать тебе отсканированное фото.

Сэм так и сделал.
– И вот еще.
– А?
– Хочешь послушать, как Юг на самом деле продул войну?

Сэм нахмурился:

– Я не уверен…
– Зайди после ужина, если хочешь. Бакстер Спрингс Роуд, 440. Посидим на крылечке, выпьем чайку со льдом и поговорим про привидения. И брата своего приводи. Как его?..
– Дин, – и Сэм согласился.

Тут прибежал мальчик и осторожно положил дагерротип на прежнее место. Потом они втроем вернулись к входной двери, и Сэм, помахав Томми и Нэйту, скрылся в темноте.