Я выбрал 
Глава 15. Монастырь
Сэм закрыл за собой дверь и провел по лбу ладонью... Рука подрагивала, и юноша обжег взглядом это свидетельство собственной слабости. Спокойней, Сэм, спокойней, это же разговоры. Просто разговоры... Беседы, как говорит пастор Джим.
Психолог ничего тебе не сделает, он просто разговаривает, не надо так дергаться. Все нормально.
Но после этого «беседы» у него опять чувство, словно позади кросс по пустыне. Без воды.
Он не знал, как себя вести, и это выматывало похуже тренировки на выносливость. Если бы психолог еще спрашивал что-то понятное! Пастор предупредил, что говорить надо правду, и юноша готов был выложить все, о чем бы ни спросили. Он прекрасно понимал, что его дальнейшая судьба зависит от того, как все сложится сейчас. Как он будет себя вести, что сможет сделать полезного...
Но как сориентироваться тут?
Когда вместо нормального допроса тебе под нос суют какие-то карточки с кляксами и интересуются, что ты тут видишь? Ну что можно увидеть в этой мешанине, и как правильно отвечать?
Картинки.
Тесты.
Ассоциативные цепочки.
И вопросы, вопросы, вопросы, треть которых он вообще не понимал. И от этой пугающей непонятности хотелось что-нибудь разбить… желательно очки на носу психолога. Сэм сцеплял зубы и сплетал пальцы, сдерживая эти вспышки агрессивности, но человек все замечал и мягко просил «не защищаться» и «расслабиться»…
И снова вопросы…
Честное слово, допросы, которые вели то Харвелл, то отец Модильяни, были намного легче. Те спрашивали понятное: кто приезжал в лагерь, как отличить временного Наставника от постоянного, для чего предназначено вот это лекарство из аптечки, что он думает о том или ином воспитаннике Прайда… Они, воспитанники, потихоньку приходили в себя, если это можно так назвать. И Лига всерьез взялась за обследование, лечение и приведение в порядок этого «выводка». Выводком воспитанников обозвал Майк – насмотрелся.
Посмотреть было на что…
Ладно, Сэм, встряхнись. До вечернего допроса... черт, никак не привыкнуть – разговора, разговора, помнишь, как просил называть это отец Модильяни? Короче до вечера еще три часа. И можно правда отдохнуть и расслабиться. Посидеть в тихом внутреннем дворе-садике, полюбоваться, какое все-таки красивое тут место. Посидеть рядом с Дином, послушать, как тот передразнивает местных птиц, самому попробовать... посмеяться над тем, что у него ничего не получается...
Съесть очередную вкусноту, которую братец обязательно подсунет (и где только берет, интересно?), поговорить… И знать, что тебе ответят на все, что спросишь, и при этом не будут смотреть, как психолог и монахи… и некоторые лигисты.
Рядом с Дином было легко. Уже на второй день после очередного недоразумения со словами (кто б мог подумать, что фритюр – это, оказывается, золотистая корочка на курице, а вовсе не наказание номер семь...) брат с кем-то пошептался... И Сэм получил компьютер! Слабенький пока, но получил. И пару уроков по обращению с этой умной машинкой. Там была масса игр, но игры волновали Сэма в последнюю очередь. Точней, не интересовали вообще. Главное – в память компьютера были заложены словари. Можно было спокойно посмотреть значение непонятного или пугающего слова.
Вчера Дин утащил его в сауну и вместе с Крошкой Майком устроил массаж в четыре руки, предлагая отгадать, где чья – и уже не так хотелось шарахаться от всех желающих пожать тебе руку или похлопать по плечу. А то и по головке погладить. Сэм честно пытался отличить одни руки от других, не открывая глаз, и сначала получалось, но потом тело-предатель разомлело в ласковом жаре сауны, рефлексы то ли притупились, то ли тоже взяли тайм-аут, а испытатели принялись хитрить… и он ошибался, раз за разом. Но ведь за ошибки тут никто не накажет? Было нестрашно. Хорошо... А в разгар увлекательного повествования Майка о банных традициях разных народов в дверь загрохотали, и знакомый голос пригрозил одному из Винчестеров крупными проблемами за нарушение режима! Дин прикинулся, что его тут нет, но миссис Хиггинс не поверила и колотила по двери, пока ей не открыли. Ей было абсолютно все равно, что мужчины робко кутаются в простыни – слишком хотелось высказать все, что она как врач думает о некоторых упрямых олухах, которым плевать и на свое сердце, и на свое давление, и на свое здоровье… И глядя, как виновато Дин разводит руками в ответ на кары и угрозы, Сэм невольно улыбнулся – это было совсем другое недовольство. Совсем не так, как в Прайде.
- Еще и улыбается! – фыркнула врач, - Винчестерррры! Марш отсюда!
И треснула дверью так, что Майк простыню уронил... Как же они потом хохотали! Весело. Незло. Обыкновенное веселье. Такое нормальное. Человеческое.
Рядом с Дином он чувствовал себя… нормальным.
Сэм даже не стал заходить в комнату – знал, что, несмотря на все запреты, братец уже выбрался в сад. И опять что-то мастерит. Как ни ругалась грозная Хиггинс, но сидеть без дела Дин не любил, так что рядом с ним обнаруживалось то чье-то оружие, которое он любовно приводил в порядок, то крестики, то вообще что-то непонятное. Там ему даже телек поставили.
Дин поднимет голову, как только брат ступит на траву – как ни старайся идти тихо, все равно он слышит! И начнет спрашивать про психолога… засвистит, затормошит... расскажет про какое-нибудь шоу… Потом может придти (обязательно придет!) Люк… и Крошка Майк, который утащит их в комнату смотреть новую серию о приключениях какой-то семьи…
Такая жизнь длилась четвертый день.
И Сэму она нравилась.
Он наконец разжал стиснутые в кулак пальцы. Пошли-пошли.
Он не видел, как психолог за его спиной снял очки и устало протер стекла. Не слышал тихого вздоха: «И это самый нормальный…»
Агрессивность у «детей Азазеля» просто зашкаливала. Выводок отчаянно боялся того, что будет дальше, никому не верил и действовал в соответствии с привычной моделью поведения: если тебя что-то пугает, и это «что-то» не Наставник, то надо размазать его по стенке… Пробудить память удалось только у трех человек из экспериментальной группы, с остальными упоминание настоящего имени пока что не сработало. Значит, нужно изыскивать дополнительные методы, и побыстрей – пребывание в заключении наносит пациентам дополнительную психотравму. Могли бы помочь родители, но показывать родителям то, во что превратились их обожаемые детишки, было бы просто жестоко. Дети – практически законченные социопаты, у шести человек психика покалечена, похоже, необратимо, да и остальные недалеко ушли…
Штатных психологов не хватало, Лига спешно выискивала квалифицированных специалистов, вкручивала им про злобных сектантов-похитителей, брала подписку о неразглашении секретной информации якобы ФБР и тащила в монастырь…
Но работы будет очень много.
Очень.
Психолог устало потер руками лицо и включил запись беседы еще раз…
На этот раз Дин его не услышал – прижав к уху мобильный телефон, брат с мрачноватым видом выслушивал что-то от невидимого собеседника.
- Что значит – вы понятия не имеете, где он? Нет, я знаю… знаю... черт, Эш, не пудри мне мозги, все я понимаю, но это уж слишком! Да понял я…Но узнать можешь? Слушай, хоть ты мне миссис Хиггинс не изображай, а? Эш, еще слово – и я скажу ей, что у тебя язва желудка, больное сердце, и ты это скрываешь! Ага, и геморрой впридачу! Попадешь запросто! Кто шантажист? Неа, не смешно, но весело. Вот и умница, пай-мальчик. Да, до связи...
Дин ехидно ухмыльнулся и стал набирать новый номер.
- Дин, дай я? – Сэму страшно нравился новый мобильник брата, и он с удовольствием бы набрал номер вместо Дина.
- О, Сэмми? Бери.
- А что набирать?
- Э... ничего. Просто в память хотел внести кое-что. Знаешь, давай Майку позвоним? Он тут должен был кое-что принести.
Внести в память?... Странно... У юноши мелькнуло странное полуосознанное чувство… словно от него что-то скрывают... но ему помешали.
- Не надо мне звонить! – прогудел голос со второго этажа. – Я уже тут!
В окно высунулась знакомая голова и самым таинственным образом подмигнула.
- Нашел!
- Что нашел? – послышался голос откуда-то сверху, и в районе мансарды из-за арки мелькнуло чье-то лицо.
- Дин, а уже можно? – влез третий голос, суя по всему, изнывающий от нетерпения.
- Тебе, Бен, можно! – громыхнул голос номер четыре, - Но вечером прочитаешь дополнительную молитву...
- Хорошо, отец Винсент... – смутился незнакомый Бен.
Дин поднял голову к угловому окну:
- Простите, святой отец!
- Кающийся Винчестер... – недоверчиво протянул голос... – Чудо господне... Кончай ставить на уши мой монастырь, мальчик, и идите уже куда собрались!
- Спасибо! Пошли, старик. На, пожуй, это вкусно…
- А что это?
- Блин, как называется-то... – он покопался в кармане куртки и прочел по слогам, - Ку-ле-бя-ка… с яблоками.
И правда было вкусно...
- А куда мы идем?
- Сейчас…
Они свернули за угол, Дин толкнул дверь, которую Сэм еще не видел ни разу. За дверью оказалось большое светлое помещение с кучей спортивных снарядов (юноша поморщился с вполне объяснимой неприязнью), а за еще одной, боковой – выход на…
Бэмс! В стену рядом с ним врезался какой-то предмет, рука инстинктивно дернулась к бедру, где не было привычной тяжести оружия... а голос Дина над ухом громко и с удовольствием обозвал кого-то мазилой, не способным попасть даже в слона.
Возмущенный ответ включал в себя два непонятных слова на незнакомом языке и предложение «идти сюда и попробовать забить хоть один гол, … и …!»
Гол?
О… Предмет и правда оказался мячом. Футбольным. Новеньким, судя по виду. Сэм застыл, маскируя заколотившееся сердце и совершенно неуместную, острую, светлую, жаркую вспышку радости. Мяч!!! Как.... как раньше… Дин поднял его с травы и толкнул брата в плечо.
- Эй! Пойдем покажем этим слабакам, как играть?
Собравшиеся по-разному встретили это заявление.
- На себя посмотри! – хмыкнул крепкий чернокожий парень лет семнадцати, - Тебе в противники сейчас только воробей и годится!
- Это кто тут слабак? – упер руки в бока светловолосый мальчишка лет тринадцати, весь в конопушках от лба до воротника расстегнутой рубашки...
- Я, наверно, - прогудел Крошка Майк, демонстративно распрямляясь во весь рост и перекатывая бицепсы-мускулы на незагорелой коже.
Люк нерешительно улыбнулся…
- А тебе можно играть?
- А что, кто-то запрещал мне выходить на игру? – невинно округлил глаза невозможный братик Сэма, - Кто?
Все расхохотались:
- Винчестер в своем репертуаре, - прокомментировал голос из-за спины, и от стены отделился невысокий мужчина с перевязанной рукой, - Не смотри на меня, я сегодня только в судьи гожусь…
- Эй, стойте, а мы? А нас? – завопило подкрепление в лице еще троих парней, в монашеских рясах, шустрым черным горошком высыпавших прямо из окна.
- А молитва? – съехидничал Дин.
- А с братом познакомить? – не остался в долгу самый тощий монах…
- О! Сэмми, видишь этого типа из семейки Адамс? Это будущий отец Анджело...
- Эй! – возмутился кандидат в святые отцы.
- А пока послушник Терри. А это…
На команды разбились быстро, ворота наметили еще быстрей, мяч взлетел свечой, и тело с упоением вспомнило старые рефлексы! Обводка, пас, удар – свисток судьи, гол… смеющийся Люк, радующийся победе. Рука Дина, одобрительно хлопнувшая по плечу…
- Класс, Сэмми…
Поначалу он сдерживался и смущался, но после второго гола, когда команда буквально стиснула его в объятиях и подбросила в воздух, едва не уронив, Сэм развернулся в полную силу. На старые рефлексы само собой наложилось умение следить за соперниками и просчитывать возможные действия, привитое в Прайде, а Дин умело страховал его и координировал усилия... И вскоре они снова радостно орали, когда гол забил Люк.
И снова – танец фигур на зеленой траве, и синее-синее, бездонное небо над головой, и мяч, легко и послушно льнущий к ноге, и невероятное, беспредельное счастье. Как раньше...
После матча все повалились в траву. Сэм машинально отметил, что рядом рухнул чернокожий парень, неприятно напомнивший Зверя, но чувство опасности лишь что-то невнятно пробурчало и отключилось напрочь.
- Эй, парни, как насчет святой водицы? – наконец сказал самый высокий. Перемешавшиеся после матча команды подняли головы и с интересом уставились на желающего их причастить. Или окрестить? Высокий парень, Бен, подмигнул и потянул из окна ящик, меньше всего наводящий на мысли о святой воде. Стало тихо.
- О... – наконец проговорил глубокомысленно Дин, - Похоже, брат Бен вел в эту неделю особо примерную жизнь?
- И свершилось чудо, - кивнул крепыш...
- По претворению воды в... во что, Бен?
- Тьфу на вас, неверующие! Сами угадайте!
- В святой сидр! – заключил Дин, выудив из ящика бутылку, - Держи, братишка.
- Дин Винчестер! – громыхнуло с крыльца, и все инстинктивно втянули голову в плечи – на поле на всех парах неслась миссис Хиггинс…
Перед резной дверью с тремя восьмиконечными крестами Сэм невольно одернул майку и пожалел, что поддался на Динову подначку и остался в шортах – на допрос все-таки надо являться одетым по форме. Так, по крайней мере, напоминал вколоченный в Прайде рефлекс. Юноша неуверенно замер, размышляя, успеет ли он до шести сбегать переодеться…
- Сэм? - выглянул из-за двери чем-то озабоченный пастор Джим, - Входи. Хорошо, что ты пораньше...
Сэм мысленно придушил чертов рефлекс и, невольно задержав дыхание, шагнул через порог.
О...
Сегодня в кабинете его ждали сразу три человека. Чтоб этого психолога с его ассоциативными цепочками – при виде трех пар внимательно-пристальных глаз в животе словно змея шевельнулась – ассоциация всплыла совершенно ясная и отчетливая.
Стойка «смирно» автоматически расправила плечи, потянула руки «по швам» и вздернула подбородок. А злосчастные пятна от травы на майке и шортах словно заполыхали... Он их прямо чувствовал: и пятна, и неровно завязанные шнурки на левом кроссовке, и травинку, торчащую из кармана… Черт.
Но троица почему-то восприняла его вид вполне спокойно. Даже, похоже, с одобрением.
- И какой счет? – поинтересовался мистер Харвелл.
- Простите, сэр?
- Счет в матче? Мы кое-что видели из окна, но не все. Тот пенальти был что надо. Так как?
- Пять-три, сэр…
Их в самом деле интересует матч? Вряд ли. В комнате явно ощущалось напряжение.
Но все-таки это помогло если не расслабиться (кто же может расслабиться на допросе), то успокоиться.
- И как тебе?
- Хорошо, сэр.
- А как ты себя чувствуешь? Осваиваешься?
- Все нормально, сэр.
- Сядь, Сэм. Я говорил сегодня с психологом… - Харвелл переплел пальцы и почему-то вздохнул, - Он тебя хвалит.
Сэм не нашелся что сказать на это. Это явно говорилось неспроста, ясно.
- Видишь ли, Сэм у нас есть проблема, в которой ты можешь помочь. Это связано с твоим Наставником.
Только не это.... Горло закололо, воздух в него протолкнулся с усилием, точно что-то живое и колючее… Наставник… Я не хочу снова. Эти четыре дня были такие хорошие.... Я не хочу обратно.
- Он еще здесь?....
- Да. И если ты в силах, мы бы попросили тебя встретиться с ним.
Сэм лежал с открытыми глазами, рассматривая ночную темноту... Закрывать глаза не хотелось – сразу начинали мелькать красочные картинки из прошлого. Опыт «общения» с Наставником у каждого воспитанника был богатым. Разнообразным.
Нет, они не настаивали. Ни Харвелл, ни отец Модильяни, ни тот незнакомый человек с длинными волосами до плеч, индеец...
…Сэм, ты можешь выбирать сам. Мы вынуждены прекратить допросы и изгнать его – тело человека, в которое вселился демон, имеет определенные пределы выносливости, скажем так... И если этот предел превышен, возвращение к жизни... невозможно. Мы обязаны спасти его, а «вселенный» не желает ни питаться, ни... Понимаешь?
…Мы многое узнали, но кое о чем он молчит, опасаясь нас куда меньше своего хозяина. А ты твои товарищи по несчастью… нужно убедиться, что вы в безопасности, что теперь, когда этот демонский наркотик прекратил действовать, он не имеет возможности влиять на вас.
…Мы обеспечим все меры безопасности.
…Сэм, послушай, ты имеешь право отказаться. У нас не армия. Ты не солдат. Никто не подумает о тебе плохо. Нет, мы еще не просили Люка. Ты более… сильный.
...Нет, сейчас отвечать не надо.
Подумай до завтра. И прости за эту просьбу…
Вот и думай...
Сэм смотрел в темноту, слушал дыхание спящего брата и думал… А Дин бы согласился.
Что ж...
Сэм оглянулся на брата и потихоньку переключил телевизор на образовательный канал. Может, Дин уже забыл про свои планы посмотреть этот фильм про чудовищ? По «Дискавери» сейчас будут рассказывать про летучих рыб… Таких красивых...
Но Дин, кажется, и правда забыл про планы на «Невидимку». Наклонив голову, и задумчиво грызя карандаш, старший брат героически сражался с задачкой по математике:
- Для обработки поля фермеру требуется 40 фунтов ядохимикатов, а удобрений на двадцать фунтов больше. Сколько потребуется удобрений на три таких поля, и хватит ли ему для этого груза одного трактора, если трактор способен поднять 200 фунтов?... Вот бред... – Дин поерошил волосы и снова ровно забормотал про фермера, фунты и тракторы...
Сэмми обнаружил, что смотреть на Дина интересней, чем на рыбок, тем более, что и рыб на экране пока никаких не было, а только буквы. Брат поерзал на кровати, вздохнул и принялся испепелять взглядом учебник.
- Дин, ты его еще водой побрызгай!
За братиком такое водилось – иногда брызгаться из бутылки на незваных гостей и кое-какие вещи. Гости в восторге не были, и потом высказывались папе о неправильном воспитании детей, но папа никогда не ругал Дина за это...
- Отвяжись, мелкий, - на миг глаза старшего и правда остановились на бутылке, но он только тряхнул головой и снова уставился на слегка помятую страничку...
- Фермеру требуется сорок фунтов рыбок… тьфу ты, фунтов… ядохимикатов... блин, чтоб их саранча поела эти тракторы и поля!
- Саранча трактор не ест!
- Отстань, Сэмми. Завтра с меня скальп снимут, если я не сдам домашнее задание, а я эту тему пропустил!
А, ну да... Они ж опять переехали…
Сэм вздохнул.
Они слишком часто переезжают – каждый раз новый детский сад и новая школа... Трудно. Интересно, а ему тоже трудно будет учиться в школе?
- … фунтов тракторов… - донеслось с кровати, - Тьфу ты... Хоть бы увидеть эти тракторы...
- А ты думай не так, - посоветовал Сэм осторожно, - Например, так: папе требуется сорок серебряных дробинок, а свинцовых на двадцать больше. А?
Глаза Дина вспыхнули:
- О-о… и влезут ли они в одну коробку... мелкий, ты гений!
Он быстро зачеркал в тетрадке… и вдруг поднял голову:
- Папа приехал!
Папа появляется на пороге… а за ним появляется еще одна фигура. И поднимает черные глаза – ожившую темноту:
- Тир.
Нет... нет… Нет!
- Нет! – кричит Сэм...
И картина меняется… Прайд, это Прайд... это дом Наставника, и это его глаза… нет, это не глаза, это темнота... темнота, потому что глаза завязаны… и это еще хуже, потому что он не видит, что будет на этот раз... Контроль. Он должен сохранять контроль, Наставник же говорил, что это наказание для отработки контроля – только никак… не получается… ноги дрожат... и все болит, там, внизу... и внутри... соберись, Тир и потерпи. Новая вспышка боли больше не может вырвать стон. Он молчит. И только черная повязка на глазах становится влажной. От слез. Но их не видно…
- Молодец, Тир, - голос Наставника странно-довольный, - Тир... Тир… Тир...
- Нет!!! – кричит Сэм… и просыпается…
Ночь.
Тишина. Бешено бьющееся сердце... Тихо, Сэм, тихо… Это не Прайд. Это монастырь... Лунные квадраты на полу от окна... Все позади… Тихо... Тихо… Это просто кошмар. Опять кошмар из воспоминаний…
Все в порядке. Стоп! А… а где Дин? Снова пустая кровать. Сэм быстро сел.
- Дин!
- Сэм? – совершенно живой Дин, в майке и пижамных штанах, заглядывает в комнату из коридора, - Все в порядке?
Сэм усилием воли пытается сдержать колотящееся сердце...
- Почему ты ушел?
- Позвонили, - Дин предъявляет мобильник, - Я не хотел тебя будить... Сэм...
Юноша поспешно вытирает глаза, но, похоже, поздно: цепкий взгляд брата уже засек и следы слез на щеках, и судорожно стиснутые пальцы, и промокшие от пота волосы... и затравленный вид.
- Эй… Старик, что случилось? – чуть помедлив, теплая рука ложится на его плечо, - Сэмми?
И Сэм сдается.
- Значит, кошмары...
- Да. Только не говори, что это просто сон и я слабак, что так перепугался. Я и так понимаю.
- Мне под пару! – с нарочитой беззаботностью пожимает плечами Дин, - Знал бы ты, сколько раз я просыпался от кошмаров…
- Ты?! – в голосе Сэма такой заряд чувств, что Винчестер-старший смеется:
- Старик, мне, конечно приятно, что ты считаешь меня Бэтменом, но по секрету…
- Что? – Сэм тоже невольно понизил голос.
- Бэтмену тоже снились кошмары...
Сэм невольно улыбается в ответ на эту незамысловатую шутку. И колючий комок в горле тает, и можно вздохнуть...
- Спасибо...
- Для чего еще нужны братья? Отгонять нехороших дядь, больших собак и служить лекарством от кошмарных снов. Или сырьем… - самокритично добавил он.
Про сырье Сэм пропустил мимо ушей – его вдруг обжигает мысль, дурацкая, но.... Но оба кошмара случились, когда Дина не было рядом. А если? Черт, он совсем расклеился, если попросит о таком...
- Дин... а ты больше не уйдешь? – он старается говорить спокойно, ну просто так спросил, мало ли почему? Вот только получается слишком напряженно.
Несколько мгновений тишины.
Глаза Дина. Ох, и странный у него сейчас взгляд…
И наконец, нарочито-обреченный вздох:
- Ох уж эти мне младшие братья… Подвинься, мелкий, я за подушкой.
Что? ЧТО?
Сэм недоверчиво провожает глазами свое «лекарство от кошмаров», а оно уже прихватило со второй постели подушку с одеялом и вернулось.
- Хорошо, что святые отцы не экономят на кроватях для гостей, - сообщило оно, примеряясь и укладываясь, - На бок, старик и бай-бай. Да, если будешь пинаться – окажешься под кроватью.
- Еще посмотрим, кто окажется! – на автомате отвечает Сэм, слишком счастливый для того чтоб сказать что-нибудь более крутое и умное. И рука Дина рядом, и шевельнувший волосы вздох... и даже легонький подзатыльник, которым его наградил брат за высказывание – все это было... ну… было…
Сэм закрывает глаза, потому что подходящего слова он все равно не найдет.
Спокойствие? Чувство защищенности? Чувство, что тебя любят? Все вместе?
- Спи, Сэм… Пусть тебе приснится хорошее…
Он не замечает, что Дин не так уж спокоен… не замечает, что, прежде чем лечь вплотную, Дин на миг сжал губы.
Он проваливается в сон, спокойный и уютный… до утра.
Вбитые за семь лет привычки так просто не отбросишь – Сэм проснулся в шесть утра. Немного полежал, слушая сонное дыхание рядом...
Осторожно повернул голову – Дин еще спал. Одеяло у него сбилось и валялось в ногах, а просторная майка перекрутилась и задралась. Сэм осторожно, чтоб не разбудить, перегнулся и потянул одеяло – укрыть… Дверь распахнулась разом. Рывком.
В коридоре послышался возмущенный голос дежурного монаха – и на пороге возник человек, которого Сэм узнал сразу.
И замер с одеялом в руках.
Разбуженный шумом Дин тряхнул головой и сел. Зеленые глаза удивленно расширились:
- Отец?
