Я выбрал 
Глава 9. Выбор
На пустой улице Сэм остановился.
Лицо лизнул жаркий воздух полудня. И такой же жар поднимался изнутри. Пополам с леденящим холодом...
Он машинально шагал по горячему асфальту – привычной пружинистой походкой, за которую ему прозвище хотели поменять на Гепарда.... И выработанный самоконтроль позволил удержать привычное замкнутое выражение на лице... «я-спокоен-но-лучше-не-лезь-если-не-хочешь-нарваться». Все как обычно... как обычно… держи себя под контролем, Тир! Все как обычно…
Внутри бушевала буря.
Молодняк давно догадывался, что с этим наказанием что-то не так... Когда мальчишкам стукнуло по четырнадцать, и Наставник на одном из отчетов объявил о новом наказании, все замерли. В лагере была строго лимитированная система наказаний. Десятка, как называли ее между собой. Через единичку, двойку и так далее все прошли по много раз... Но уже пятерку переносили с трудом... а после восьмерки можно было и не выжить. Девятка почти верный смертный приговор, а десятка – казнь.
Так что от № 11, по логике, ждали чего-то запредельного, и на первого наказанного, Лиса, которого увел к себе Наставник, смотрели как на покойника. Оказалось - ничего такого…
Ну больно, так всего несколько минут, дыба же длится часами... Ну противно, так приятных наказаний не бывает. Просто нелогично.
К тому же назначалась эта кара тоже нелогично – иногда просто на пустом месте придирались, иногда... непонятно. Сэм дернул плечом. Он, конечно, не спорил (себе дороже), но каждый несправедливый приговор помнил. А тут два раза – и ни за что. Он все гадал – почему...
А это, оказывается, вот что.
Наставник просто хотел... хотел...
Проклятье, они ведь догадывались. Догадывались. Сначала эта нелогичность... потом поручения-выходы в человеческий мир... Там ведь предлагали... .«Эй, малыш, как насчет переспать? Заработаешь пятьдесят долларов! Ну что стоишь? Не хочешь перепихнуться?» И лапающие руки, которые он аккуратно сломал. Рик еще смеялся, что люди идиоты, ну какая польза от того, что поспишь рядом? Сэм не смеялся – ему не давало покоя странное ощущение похожести… Но неужели у людей тоже есть таблетки?... Для секса.
И эти воскресные «развлечения», которые Наставник разрешил десятке лучших... Сэм невольно сделал глубокий вдох – успокоиться...
...Их было десять – пять девочек и пять мальчиков, и была гордость, за то, что он в числе лучших, и были таблетки на черном блюдечке, и гибкое тело у него на коленях, руки, обвивающие его шею…жар, поднимающийся из глубин…слепо бродящие по телу ладони…
Он не помнил, как вжал ее в диван, а вот стоны – помнил... и как обнимала, хватаясь за его плечи, точно тонущая... и самоконтроль смело, начисто...
Гладкая кожа, горячая, нежная... какие они, оказывается, нежные, девочки... она вся навстречу раскрывается, как... как… ох, что ж это, что ж это такое, что… Сэм задыхается, скользя в горячую глубину... стон рвется с губ сам, стон-вздох... это... это что? Разве может быть так хорошо?...
Разве...
Сэм вздрогнул, запнувшись о порог, с усилием отвлекшись от награды Наставника за успешное обучение. Ему надо забрать вещи охотника... Дина... его вещи из класса. Черт, зачем он вспомнил про эту награду… Таблетки начали действовать, а ему еще надо было подумать. Стоп. Спокойней, Тир...
Спокойней.
Наказание №11... случайно или нет на следующей «награде» оказался какой-то журнал, где парни... не с девочками, а друг с другом? Как же это назвать-то... не «переспали» же. Ладно, лежали... И когда девочки устали, то... ну под кайфом, если честно, было все равно, кого... Или все-таки это просто привиделось?
Черт, черт, черт! Не о том думаешь, Сэм... то есть Тир.
Теперь понятно, что наставник просто хотел секса. Да спокойней же... Хотел секса, вот и попользовался... все ясно. Пакость, конечно, но все пережили. Довольно спокойно. Даже те, которых часто «наказывали». Почему Наставник уверен, что если он... как же назвать правильно... если он заставит Дина на секс, почему так уверен, что это сломает упрямого пленника? Дин не слабый...
Так что?
Может, это запрещено у людей? Так нет же... Или это запрещено у родственников?
Стоп.
Наставник знает, что они братья?
Может быть...
Только он не знает, что это знает Сэм.
А значит... подозревать-то может? Будет слежка? Или подслушка? Ему придется заставить Дина.
Притворяешься, Тир?
Придется?
Ведь тебе... ХОЧЕТСЯ.
Таблетки действовали стремительно. Сэм ускорял и ускорял шаги. Так что прикрепленный шпион (юноша засек его еще у домика Наставника) заметно отставал.
«Пленник твой, и на всю ночь, делай что хочешь», - прозвучал в ушах поощряющий голос... Соблазнительный такой.
Что хочешь…
А Дин красивый... Сэм закусил губу, стиснул изо всех сил ремень сумки пленного, даже глаза прикрыл, стремясь сдержать, отогнать дикое возбуждение, пропитавшее каждую клетку тела...
Не помогало.
Красивый...
И стоило вспомнить, как тогда гладил его... ох... да спокойней же…
Держать контроль. Держать. На улице он должен быть спокоен. Правило. И Сэм шел, не бежал, хотя его почти трясло – двойная доза с ума сводила. Пересохшие губы, бешено бьющееся сердце... и ...
Дверь стукнула о стену – он это едва заметил.
Дин, пружинисто отжавшийся от кровати на руках, замер… и медленно встал.
Сумка отправилась под кровать, юноша с усилием перевел дыхание. Только не сорваться. Только спокойнее.
Казалось, что его сейчас держит пружина. Тугая пружина, натянутая до предела. И если Дин хоть улыбнется...
Он не улыбнулся.
Испытующий взгляд зеленых глаз прошелся по Сэму как терка. Он, кажется, понял, что что-то не так... но навскидку такое точно не определишь...
- Ты что-то рано, - проговорил он, и Сэм каким-то уголком сознания обрадовался, что у охотника хватило ума не звать его по имени... Если услышит наблюдатель - не поймет, но когда он передаст Наставнику, то... Наставник наверняка имена знает.
Не давать ему разговаривать!
- Послушай...
- Заткнись! – рявкнул Сэм. Адское пламя, охххх... – Марш на стол. Живо!
Охотник посмотрел на него.
- Ладно, как скажешь, - наконец проговорил он, шагнув к столу, - Но потом давай поговорим?
Замолчи...
Дин несколько раз глубоко вздохнул, пока Сэм фиксировал ручные и ножные кандалы... и лег как привык, на спину… Но молчал. Он привык, они привыкли... Что я делаю?.... А если...
Перед глазами все плыло.
Сэм старался не касаться кожи, сосредоточиться на щелчках металла – один... два… четыре... Но когда коснулся запястья – его точно током тряхнуло. Если б не выработанное годами муштры самообладание, если б не привычка сдерживаться, он бы… он бы сразу...
А если Дин сам не против?
Там, в журнале... ведь парни не выглядели наказанными. Что он знает о людях? Может, они... может, он...
Пламя ада!
Я не знаю... Я с ума схожу... Дин...
Дин молчал, пока Сэм снимал рубашку – он и раньше иногда раздевался, чтоб кровью не забрызгаться. И когда штаны содрал, путаясь в ремне и штанинах.... но когда стал стягивать мягкие шорты, которые всем выдавали вместо белья и задел ладонью, и охнул.... Тогда парень отвел взгляд от потолка, увидел – зеленые глаза расширились.
- Нет... – прошептал он еле слышно, - Сэмми, нет... Не надо...
Он все еще был Тиром, питомцем Азазеля.
Тиром, которому поручили сломать пленного, а у него не получилось. Не получалось... И может быть, это двинуло его руку вперед и заставило провести ладонью по обнаженной груди... потом по животу... оскалило зубы в злой усмешке. Умеешь просить, значит?
- Ты мой. На эти полдня, на всю ночь. – голос погромче, Тир... – И я сделаю с тобой, что захочу! Понял?!
Что я говорю? Что я делаю?... Что я… Жаркий туман кружит голову, туманит сознание, жжет и мучает – прижаться бы… прижаться... я больше не могу... Ткань шортов кажется грубой по сравнению с кожей, мешает... к черту! Материя с треском рвется по швам, перевозбужденный Сэм нетерпеливо отодвигает мешающий обрывок, приникает... поближе... всем телом. Хорошо... Как хорошо...
- Нет! – Дин впервые пробует вырваться из наручников, по запястью скользит алая ленточка... – Нет! Сэм...- по губам хлещет ладонь, обрывая на полуслове.
- Заткнись! – нельзя по имени, нельзя... это он помнит... помнит... а больше помнить ничего не хочется, ничего, кроме этого...
Ладонь сама скользит по его телу, пробует мускулы, отбрасывает обрывки ткани... не вырывайся... Сопротивление... разжигает еще сильней.
- Сэмми... Сэмми, пожалуйста... – шепчет Дин, замерев, - Сэмми, нет, нельзя, нет, нет, нет... Сэм... мы же братья.
Братья.
Это слово как-то пробилось сквозь горячий туман. Братья... Братья Винчестеры... Брат.
Дин.
Страх и боль в голосе Дина, он совсем тихий, голос, как... как в детстве... Господи!
Что я делаю? Что я...
Сэм замирает. До крови закусывает губу, сильнее, сильнее, сильнее, до соленого вкуса в рту… бьет по краю стола кулаком, еще, еще, еще... пока боль не помогает разогнать жаркий туман в голове... Тише... Тише... Спокойней. Так...
Он почти лежит на Дине, и кто из них дрожит – непонятно… Нет. Нельзя... Я... нельзя. Я не буду. Не Дина... Нет.
Он опускает голову на плечо брата, тихонько всхлипывая от боли в руках, в прикушенной губе, и там... там... Вздыхает, пытаясь успокоиться... ну хоть немножко... немножко... настолько, чтоб вспомнить о подслушивающем шпионе. Черт...
- Дин, кричи...
- Ч-что?
- Кричи, придурок! – шепчет он прямо в ухо, так что русые волосы щекочут губы... – Нас слушают сейчас…
Мгновенья жаркой тишины... Биенье сердца под его рукой. Тихое «спасибо»...
И крик, от которого Сэм подскочил, как электротока. Так охотник только раз кричал… Сэм невольно отступил... Дин поймал его взгляд и неожиданно подмигнул. А потом заорал еще пуще.
Воды в душе, конечно, еще не было – день, все на занятиях. Адское пламя... Сэм, шипя сквозь зубы, натянул рубашку подлинней, чтоб хоть немного прикрыться. В голове творилось черте-что, кровь, казалось, сейчас закипит, а стоны Дина ничуть не помогали сосредоточиться. Что делать, проклятье, адское пламя, гадство...
Ладно.
Немного успокоившись, Сэм вернулся в комнату.
- Эй? – шепотом позвал Дин.
- Что?
- Мне что, одному работать? Вы что, при этом молчите?
А черт его знает. Сэм как-то не вслушивался, что там за звуки. Вот * * *! Ладно… Он закрыл глаза, попробовав воссоздать подходящий стон…и Дина затрясло. Эй, что такое? Сэм наклонился, и... задохнулся от возмущения! Этот... этот... блин, этот его брат закатился в приступе нервного смеха.
- Дин!
- Прости.
Шипя сквозь зубы, Сэм наклонился... достал из-под кровати тяжелый рюкзак охотника и тихо положил на стол. Дин замер. Зеленые глаза потрясенно расширились. Он даже головой потряс. Не веря своим глазам, одними губами спросил:
- Это что?
- Это твое....
- Господи, Сэмми…
- Святая вода... ох ты черт... благодарю тебя, Господи! И соль... только оружие забрали... очешуеть... – охотник поднял голову и одарил Сэма сияющей улыбкой, - Господи, братишка, ты не представляешь, что ты сделал! Дай обниму!
- Не трогай меня! – юноша отшатывается, и улыбка Дина гаснет...
За окнами темнело, соглядатай убежал на ужин, других Сэм не чуял, и можно было говорить без особых опасений…
Не получалось.
Сэм хватанул две порции успокоительного, и это немного прояснило голову, но желание никуда не делось. Он старался не обращать внимания – это просто еще одно неудобство, как голод или жажда... он же умеет терпеть, так терпи же! Он умеет терпеть... А Дин не выдержит, ясно же...
И он кое-как держался, но к Дину подошел только раз – когда наручники отмыкал. И то старался касаться только металла. И... не смотри же на него, Тир! Взбесившееся тело невозможно было укротить, невозможно призвать к порядку убеждением. Оно хотело и требовало... И он не знал, что с этим делать.
Надо отвлечься...
- Какой узор чертить на потолке? – глуховато спросил он, вертя в пальцах продолговатый кусок мела… Проклятье.
Дин с чего-то замолчал. Три томительные секунды. Наконец он поднимает голову...
- Ты твердо решил?... Я не уйду без тебя. – его руки, беззастенчиво проверявшие один из пистолетов Сэма, прекратили свой быстрый танец и замерли на коленях... – Сэмми…
Юноша несколько секунд смотрит в умоляющие глаза. Как похоже… В полутьме легко было увидеть в нем прежнего Дина. Старшего брата, отгонявшего от него чудовищ. А куда денешь то чудовище, что у меня внутри? Что б ты сказал, Дин, если б понял, что я все еще хочу... Он сглотнул комок в горле...
- Глупый ты. Я что, самоубийца, тут оставаться? Что чертить?
Соль рассыпана, осталось только замкнуть контур... пистолет и фляга приготовлены... и мел третий раз срывается с линии, юноша закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться...
- Тебе плохо? – слышится тихий голос.
- Нет.
- Тогда что?
- Отвя... – начинает Сэм и вспоминает, с кем говорит. – Дин, лучше не спрашивай.
- Сэмми, ты меня пугаешь! – интонация полушутливая, но видно, что беспокоится...
Блин!
Мел падает на пол, Сэм ругается от бессильного гнева... Черт-черт-черт... Какого черта ему надо?! Мало досталось?! Ну ладно! И он вываливает на голову старшего брата все о таблетках, вечеринках секса и том, что у него, черт возьми, стоит до сих пор, доволен?! И он не знает, что делать, ясно?!
Дин молчит...
Сэм слезает со стола, шипит сквозь зубы, наклоняясь за мелом…и замирает, слыша тихое:
- Иди сюда.
