ВОЙНА СЫНОВ 

ГЛАВА 19

Джулия и Дин в молчании спустились в метро. Джулия схватила оставленную кем-то на сиденье газету и сделала вид, будто погрузилась в изучение ее содержимого. Дин с любопытством наблюдал за ней краем глаза. Перед ним была женщина, которая с той же легкостью направляла на людей пистолет и добывала информацию, как и он сам. Дин вздрогнул. «Она совсем как я… только что горячее».

Не в привычках Дина была оставлять момент слабости без внимания, поэтому он заглянул Джулии через плечо:

– Что читаем?
– «Таймс». А ты имеешь что-то против? – Джулия перевернула страницу, пытаясь игнорировать Дина.

Он придвинулся ближе, и Джулия отпрянула.

– Ой, да ладно, перестань, – прошептал Дин. – Я тоже читаю.

Джулия вынула страницу и сунула ему.

– Ты мне комиксы дала.

На маленьком, сердечком, лице Джулии появилась ослепительная улыбка:

– Дети любят комиксы.

Дин и Джулия быстро нашли Сэма и Уолтера – те ждали их под большим знаком «Центральный зал». Вся компания обменялась подозрительными взглядами.

– И что теперь? – спросил Сэм.
– Мы знаем, что он сядет на поезд, – проговорил Дин. – Просто не знаем, на какой именно.

Сотни людей стремились занять дневные поезда в пригороды, заполоняя вокзальные переходы. Возможных направлений насчитывалось с десяток, и ни одно не казалось более привлекательным, чем остальные.

– Ладно, давайте подумаем, – Джулия разглядывала расписание. – Джеймсу нужны свитки, так? Но зачем?
– Мы с твоим отцом тоже задавались этим вопросом, – сказал Сэм, и Джулия метнула взгляд на Уолтера. – Джеймс одержим не обычным демоном, а скорее, чем-то вроде сторожевого пса.
– Ладно, но остается вопрос почему, – вмешался Уолтер.
– Кто-то сунул туда вместе со свитками демона-охранника. Я заметил символ на одном из сосудов, мы такие довольно часто видим, – Сэм говорил о дьявольской ловушке, выдавленной на внутренней стороне одной из крышек. – Это символ запечатывает демона внутри, и мы можем только предположить, что Джеймс случайно освободил демона, и тот в него вселился. И похоже, он пойдет на всё, чтобы защитить свиток.
– Папа, ты знал? – во взгляде Джулии промелькнул гнев. – Ты знал, что они прокляты?
– Наверняка не знал, – признался Уолтер.

Джулия отвернулась от него, явно рассердившись, что отец не рассказал о скрытой опасности.

– Джулия, на аукционе был кто-нибудь знакомый? – спросил Сэм, пытаясь предугадать, куда может направиться Джеймс.
– Ну, был там один тип, но всё так быстро завертелось...
– Кто? – спросил Уолтер.
– Парень за пианино.

Дин недоверчиво уставился на нее:

– Мужик, у которого ты стащила бумажник, был на аукционе? Почему ты нам раньше не сказала?

Джулия пожала плечами:

– Я много бумажников стащила.

Дин взял бумажник. Внутри оказались калифорнийские права.

– Эли Турман. Адрес в Беркли.
– Постой, тот рыжий, Эли? – переспросил Сэм. – Он исчез сразу после того, как упал дипломат. Выскользнул, пока копы отвлеклись на вас, ребята.
– Лучше догадки у нас пока нет, – проговорил Дин. – Все согласны?

Уолтер кивнул, а через секунду согласилась и Джулия.

– Хорошо, – сказал Дин. – Потому что если нет, я бы вышвырнул ваши задницы. Пойдемте искать поезд.

Они подошли к билетной кассе и спросили, какой поезд идет в Калифорнию. Кассир просмотрел расписание:

– Прямых на Калифорнию нет. Есть Албания – Детройт – Чикаго. Потом Чикаго – Сан-Франциско, Оверленд Рут.
– Пойдет. Четыре билета, пожалуйста, – Сэм жестом предложил Джулии заплатить.
– У меня денег не хватит, – прошептала та.
– Сто долларов и два цента, – сказал кассир, созерцая странную четверку. – В Чикаго надо будет переоформить билеты.

Дин наклонился к Джулии:

– Со всеми этими бумажниками у тебя не найдется сотни долларов?
– Мы с отцом живем на эти деньги, – прошипела она, но потом, когда Дин не смягчился, сунула руку в кошелек. – Ладно. Секундочку.

Вместо денег она достала из кошелька ключ от камеры хранения и направилась к ряду металлических шкафчиков вдоль одной из стен, открыла один из них и вытащила большой кожаный чемодан, а из чемодана – пару носков. Вернувшись, она выудила из носков пачку купюр и передала их отцу.

– Стильно живут, – прошептал Дин Сэму.
– Два билета в спальный вагон, – Уолтер положил несколько купюр на прилавок и бросил взгляд на Винчестеров. – А вы, мальчики, добирайтесь сами.

Братья потеряли дар речи.

«Эти мудаки не понимают, с кем имеют дело», – подумал Дин.

Уолтер взял билеты и под руку повел Джулию прочь. Винчестеры следовали за ними по пятам.

– Вы же любите запрыгивать в поезда на ходу, – проворчал Уолтер. – Вот вам еще одна возможность.

Оказавшись на платформе, Джулия указала на рыжие волосы Эли Турмана. Тот держал в руке большой кожаный чемодан – в него вошли бы по крайней мере четыре сосуда. Охранник Джеймс обнаружился неподалеку – шатался вокруг металлической колонны, стараясь, чтобы Эли его не заметил.

Выглядел он так, будто его через весь Ад протащили.

«Понимаю, каково это, приятель», – подумал Дин.

Согласно плану, Уолтер и Джулия, сев в спальный вагон, будут приглядывать за Эли. Сэму и Дину полагалось спрыгнуть на другую сторону путей. Когда поезд тронется, можно будет догнать его и забраться в вагон без билетов. Единственное, придется уходить при появлении контролера, потому что тот мог спросить их имена и номер вагона.

Улучив момент, когда проводники не смотрели, Сэм и Дин дошли до конца поезда и спрыгнули с платформы на рельсы. Платформа была высотой примерно по подбородок и служила достаточным укрытием, чтобы перебежать на другую сторону служебного вагона.

– Тут тебе не первый класс, – заметил Дин.

Они шли вдоль обратной стороны поезда, пытаясь выбрать место, где будет достаточно пространства для бега и возможность запрыгнуть наверх, когда поезд начнет двигаться.

– Как думаешь, за кого они нас принимают? – спросил Сэм, пока они шли по грязным рельсам.
– Не знаю. Это же ты закорешился с Чудесным Профессором Уолли^[1].
– Он ученый, Дин. Он разбирается в Библии, он может читать по-арамейски или на каком там языке эти свитки написаны. Когда мы раздобудем свиток, он нам пригодится.
– А ты не подумал, что они обычные люди… ну, практически обычные? Они неважно воспримут одержимости, Сатану и Армагеддон. Ты же не рассказал им про конец света, правда? – Дин развернулся и впился в брата взглядом.

Сэм прошел мимо, задев его сумкой:

– Нет, Дин, не рассказал. Проклятье.

Он вошел в туннель. Дин вздохнул и следом за ним шагнул в темноту.

Лин Кини была выше почти на целую голову, но все равно с трудом поспевала за быстрым шагом Роуз МакГроу, пока они поднимались в пентхауз. Обширный зад Роуз покачивался из стороны в сторону так, что любой моряк вспомнил бы о родном доме. Лин, напротив, была подтянутая и длинноногая – фермерская девчонка, сбежавшая в большой город. Она очень радовалась, получив работу горничной в «Уолдорфе», к тому же, это была ее первая настоящая работа, если не считать кастрации лошадей на ферме родителей.

Лин попыталась сконцентрироваться на словах Роуз, которая объясняла, что «Уолдорф Астория» ожидает от каждого работника уважения к личной жизни постояльцев. Роуз наклонилась ближе (от ее дыхания так несло луком, что Лин поморщилась) и заговорщицким тоном сообщила, что как-то раз Ди Маджо побывал здесь с другой женщиной, не с Мэрилин, но Лин от нее этого не слышала. Роуз пошевелила рыжими бровями, чтобы еще больше подчеркнуть, насколько конфиденциальна эта информация.

У двери пентхауса она выудила из кармана передника универсальный ключ, постучала и вставила ключ в замочную скважину.

В номере царила разруха: после вчерашней перестрелки на аукционе он буквально лежал в руинах. Шелковые диванчики испещряли комки набивки, восточный ковер был запятнан кровью, пол украшен странными царапинами, а мебель перевернута. Какая-то военная зона. Роуз зацокала языком и отправилась в хозблок, а Лин велела начать прибирать осколки. Сказала, что вернется через пару минут.

Лин осмотрела комнату, вытащила из тележки мусорное ведро и, вооружившись щеткой и метелочкой для пыли, опустилась на четвереньки. Выметая осколки, она заметила, что это, собственно, не стекло, а глина. Лин бросила их в ведро, а потом заметила в соседней комнате закатившийся под кровать кувшин, частично прикрытый сбившимся покрывалом.

Достав сосуд из укрытия, Лин перенесла его в гостиную. Выглянув наружу и убедившись, что в коридоре не видно Роуз, она поставила его на стол. Кувшин был высокий и продолговатый, того же пыльного цвета, что и испещрявшие пол осколки. Лин подумала, что владелец обрадуется, узнав, что один из сосудов не разбился.

Потом любопытство взяло верх, и Лин вонзила ногти в щель под крышкой. Поначалу крышка не поддавалась: она была залита чем-то вроде смолы. Наконец, она немного повернулась, и Лин смогла отделить ее от сосуда. Под крышкой оказалась затычка из конского волоса, пропитанная той же смолой. Лин поискала что-нибудь, чем можно было бы подцепить затычку, потом заметила на полу нож для вскрытия конвертов и воткнула его между печатью и краем сосуда. Из кувшина вырвался гулкий звук.

Лин швырнуло на пол, когда густой темный дым хлынул из сосуда и начал собираться на полу. Он распространялся всё выше и шире, пока не поднялся почти в человеческий рост. Лин попыталась отползти, но дым обвил ее лодыжки, и ощущения были такие, будто ноги застряли в паре тонн влажного цемента.

Последнее, что Лин запомнила, – едкий дым, который забился ей в рот и протолкнулся в горло.

Когда спустя десять минут Роуз вернулась с Сэлом, ремонтником, Лин нигде не было.

– Ох уж эта современная молодежь. Им просто-таки нельзя доверять. Сбежала с работы в первый же день. Вот те на, – вздохнула Роуз.

Сэл согласно кивнул, и они принялись наводить порядок в президентском номере.

Энтони не сразу обратил внимание на длинноногую блондинку, ворвавшуюся в посвященное римскому искусству крыло Нью-Йоркского музея искусств. Музей принимал сотни посетителей каждый день, и Энтони решил, что она просто догоняет группу приехавших на экскурсию младшеклассников. И только услышав звук бьющегося стекла, он вошел в зал, чтобы взглянуть, что произошло.

Девушка стояла в центре зала. У ее ног лежали остатки стеклянной витрины, за которой покоились несколько римских ваз – если память не подвела Энтони – примерно семидесятого года нашей эры. На глазах Энтони девушка столкнула еще одну витрину и принялась хватать керамические сосуды и швырять их на пол один за другим.

Из разбитых ваз поднялись столбы черного дыма. Первой мыслью Энтони было бежать за огнетушителем, но тут девушка перешла к следующей витрине и поступила с ее содержимым точно так же.

– Эй, леди, нельзя так делать! – Энтони начал пробираться к ней, доставая пистолет. – Прекратите, или я буду стрелять.

Девушка словно не услышала его. Она развернулась и толкнула длинный стеклянный ящик, в котором были выставлены с полдесятка маленьких серебряных коробочек. Ящик упал и разбился, над коробочками поднялись клубы дыма.

Энтони направил на нее пистолет:

– Я не шучу, мэм. Не трогайте больше ничего!

Девушка развернулась к нему. У нее были сплошь черные глаза.

– Иисус, Мария и Иосиф! – испуганно воскликнул Энтони и инстинктивно надавил на спусковой крючок.

Пуля угодила девушке в плечо. Дети с визгом выбежали из зала. Пулевое ранение, однако, не заставило девушку замедлиться, и она перевернула еще одну витрину. Дыма в воздухе стало больше. Жирные черные столбы поплыли по залу к разбитым витринам, двигаясь словно по собственной воле.

Энтони приблизился. Перед ним взмыл клуб дыма. Больше он ничего не помнил.

Дин заметил, что поезд двигается быстрее, чем он представлял.

– Сэм, давай! – крикнул он, прыгнул на одну из лесенок на боку вагона и протянул руку.

Сэм, бегущий, поджав губы и пыхтя, вдоль путей, швырнул ему сумку.

– Давай, здоровяк. Бежишь, как будто тебе лет семьдесят.

Сэм поднажал, схватил Дина за руку, и тот втащил его на металлическую решетку между вагонами. Оказавшись в безопасности, он сложился пополам, пытаясь перевести дыхание.

– В этих брюках трудно бегать, – выдохнул Сэм.
– Еще бы, Сэмми, – Дин стряхнул с его плеч сажу. – Пойдем отыщем папочку и сестренку.

Мэри-Энн Струтерс не могла поверить собственным глазам. Она сидела на пожарной лестнице, пытаясь освежиться в послеполуденную жару. Пожарная лестница выходила на север, справа располагались Гудзон и Нью-Джерси. Вот тогда-то она и заметила группу людей на эстакаде туннеля над рельсами. Их было человек двадцать, и среди них, кажется, были даже дети. Когда в четыре сорок с Центрального вокзала ушел поезд и направился к Албании, они все разом шагнули с моста и исчезли внизу. Мэри-Энн утерла лоб, решив, что это ей, должно быть, почудилось, или было каким-то миражом, но когда поезд поехал дальше на север, она увидела, как люди карабкаются вниз по его бокам и забираются в служебный вагон.

«Странно», – подумала она и пожала плечами.

Потом нащупала бутылку холодного пива у своих ног и продолжила наблюдать за миром вокруг.