Облик грядущего 

Первое, что нам бросается в глаза при входе в трейлер Дженсена Экклза — это малюсенький электромопед Razor MX350, прислонившийся к посудному шкафчику напротив входной двери. После дружеского приветствия хозяина, наши взгляды вновь возвращаются к мопеду. Экклз, проследив за ними, ухмыляется. Мальчишки и их игрушки...

«Виноват отдел звукозаписи, - заявляет Экклз, - я обвиняю их. У нашего звукооператора Дона Пайнчауда есть маленький скутер, и весь прошлый год мы постоянно наблюдали, как он курсирует вокруг нашего лагеря^[1] и, наконец, мы с Джаредом не выдержали и решили купить себе пару таких же. Вот мы и пошли в соседний магазин «Канадские колёса». Я выбрал этот мопед, а Джаред взял себе скутер, он его в своём трейлере держит. Такая прелесть — просто включаешь его в розетку и через час он заряжен и может ездить часов пять. Мы берём их с собой на площадку. На нём можно разогнаться до 10-15 миль в час».

В серии «Голливудский Вавилон» есть сцена, в которой Сэм и Дин идут по улице возле студии, и мимо проезжает женщина на электромопеде. Это и был скутер Пайнчауда. А теперь представьте картинку: лохматая дылдина Джаред Падалеки, умещается со своими 193-мя сантиметрами роста на одном из этих малюсеньких скутеров. А рядом с ним Экклз со своими 185-тью сантиметрами роста на мопедике. И они... устраивают гонки?

«О, да, именно так! - провозглашает Экклз. - Конечно, я его всегда делаю! Я легче, его тормозит собственный вес».

Надо сказать, что большая часть этого веса – стальные мускулы. Падалеки известен своим пристрастием потягать железо при удобном случае. «Да, он берёт вес в 152 килограмма! И легче не становится, это уж точно». Нельзя сказать, что Экклз слабак по физической части. Пока мы беседуем, он пьёт протеиновый коктейль.

«Мне нужно выжать эти 152 килограмма, - говорит он, кивая в сторону соседнего трейлера. -  На самом деле я уже целый год не могу его догнать, но он же у нас качок. Похоже, хочет стать очередным Роком или вроде того...»

Или может быть, Падалеки хочет встретить во всеоружии любое создание из ночных кошмаров, которое может внезапно объявиться посреди ночи и потревожить его сон.

«У меня здесь, в Ванкувере, есть дом, - рассказывает он, - и если я что-нибудь услышу, то ни за что не вылезу из кровати, буду сидеть и думать, что всё обойдётся. Я знаю, что это такое. Это просто дом, это звуки, которые издаёт дом. Или ветер шумит. Мне лучше об этом не задумываться. Я подумаю про себя: «Я же ничего не видел»  и попытаюсь снова заснуть с широко открытыми глазами».

Экклз не страдает от таких страхов.

«Я не боюсь, если слышу какой-то шум в соседней комнате - наоборот, в крови бурлит адреналин, сердце колотится как бешеное. Я считаю себя реалистом, поэтому верю, что всему есть какое-то объяснение, наверняка, это ветер шумит или сушилка грохочет. А такая ерунда меня не пугает. Если меня разбудит какой-нибудь грохот, то я не буду раздумывать, что там такое, а просто возьму свою бейсбольную биту и пойду на разведку. Вот прошлой ночью я залез в кровать, уже собирался накрыться одеялом, как вдруг из него вывалился паук и упал прямо возле меня. Я взял его, положил на пол и наступил. Я не люблю пауков, но я их не боюсь, будь на его месте что-то другое, я поступил бы точно также. А вот если углубиться в размышления над тем, чего ты не видишь… для меня это гораздо страшнее, ведь с тем, что я вижу, я могу справиться, но если задуматься о том, чего не видишь, то недолго и до сумасшествия».

Мы сказали Падалеки, что он может не утруждать себя,  подкидывая резиновых пауков в кровать к Экклзу, раз его не пугают даже настоящие. Но Падалеки сообщает, что они уже давно перестали друг друга разыгрывать.

«В первых двух сезонах мы несколько раз разыгрывали друг друга, - вспоминает Джаред. - А потом я понял, что мы уже так хорошо знаем плюсы и минусы друг друга, что лучше нам работать в команде.  Мы просто резвимся на площадке. Мы частенько разыгрывали Кима Маннерса. Он был главной жертвой наших бессердечных шуточек и безжалостного чувства юмора».

Кстати, о чувстве юмора, почему затихли войны розыгрышей, что мы наблюдали в серии «Адский дом» в первом сезоне, между братьями Винчестер?

«Я не знаю, почему от них отказались, - говорит Падалеки. - На самом деле, мне они безумно нравились. Конечно, у нас во втором сезоне была серия «Небывальщина», где мы немало порезвились, но думаю, стоит вернуть добрые старые войны розыгрышей. Было бы забавно».

Мускулистое тело Падалеки могло бы дать Сэму большое преимущество над Лилит, если бы до этого дошло дело, но вряд ли сильно помогло, ведь Лилит в любое время может переселиться в другое тело ещё большего размера. Или она может воскресить тело настоящей Руби (в исполнении Кэти Кэссиди), ведь той удавалось успешно драться даже с Дином Винчестером в серии «Пощады не будет». Падалеки был бы рад этому.

«Я люблю Кэти! – Восклицает Джаред. - Она великолепная актриса. Кэти на самом деле много вложила в Руби. Я гордился её работой».

«Очень жаль, что ее не вернули. - Вторит ему Дженсен. - Я считаю, что Кэти была отличным приобретением нашей труппы».

«Но теперь сериал изменился, – добавляет Падалеки, - посмотрим, что нам покажет Женевьев Кортез. Она тоже великолепна. С ней весело, я считаю, она замечательный человек».

Конечно, Руби уже один раз поменяла тело, значит, может сделать это вновь.

«Я не знаю, - размышляет Экклз, - всё зависит от сценаристов, от того, что они там для неё приберегли. Я только знаю, что мне бы не хотелось оказаться в таком положении».

«Имея дело с Руби, - отмечает Падалеки, - ты забываешь, что она демон, потому что она один и тот же человек. Если бы она перепрыгивала из тела в тело, то ты думал бы о ней в первую очередь как о демоне. Но ты думаешь о ней именно как о Руби, потому что она одна и та же девушка и как человек совершает только положительные поступки. Это не то, чтобы она вселилась в человека и медленно его убивала. Сэму при общении с ней уже начали закрадываться мысли, что, может быть, она не так уж и плоха. Он уже привык к её внешности. Она практически завоевала его доверие. Надеюсь, что Руби не придётся скакать из одного тела в другое, это стало бы наводить подозрения. Это как с перевёртышем. «Ну, а теперь ты кто?» В такой ситуации ты никому не веришь, а по-моему, для Сэма важно доверять Руби, по крайней мере на данном этапе».

Даже несмотря на то, что Падалеки не хочет терять доверия к Руби, при упоминании перевёртыша он мгновенно признаётся:

«Я люблю перевёртыша! Может, это покажется легкомысленным, но мне нравится ситуация, когда не знаешь, кому можно доверять. Одно дело, когда видишь старого доброго монстра и знаешь, как его прикончить, или вдруг натыкаешься на клыки вампира, и ты знаешь, с кем имеешь дело. Но, вот я сижу тут болтаю с вами, а вы можете оказаться перевёртышем».

Мы смеёмся над предположением, что сам Падалеки может оказаться перевёртышем...

«Если имеешь дело с перевёртышем, ты не веришь даже своему брату, своему лучшему другу...  - продолжает он, - и они тоже не доверяют тебе. В этом году мы сняли замечательный эпизод «Ужастики» с перевёртышем, выросшем всеми отвергнутым отщепенцем, и его судьба была похожа на судьбу тех самых монстров из кино. Таких, как мумия, оборотень и Дракула. Вот он и начал превращаться в злодеев из фильмов про монстров. Сэм и Дин голову сломали над этим делом. «Кто-то видел Дракулу? И откуда они знают, что это был вампир? Потому что он был в плаще и разговаривал с акцентом?!!» Старые добрые перевёртыши, на которых всегда можно рассчитывать».

«Эпизод «Ужастики» был просто очаровательным, - соглашается Экклз, - Мы сняли всю серию в чёрно-белом варианте, а актёр Тод Стешвик (Дракула) один из моих самых любимых приглашённых в наш сериал актёров. Он замечательно отработал. К нам постоянно приходят талантливые люди. Рон Ли (охотник-ветеран Тревис в серии «Метаморфозы»). И мне будет не хватать Стерлинга К. Брауна (Гордон), Чарльза Малика Уинтфельда (Хендриксен), Кэти Кэссиди (Руби)...»

В сериале работало огромное количество талантливых приглашённых актёров.

Перед началом четвёртого сезона Экклз представлял себе, что в начале сезона будет  множество приглашённых звёзд, пока Дин прохлаждается или, лучше сказать, жарится в аду.

«Я думал, что они долго будут рассуждать на тему: Как нам вытащить Дина из ада, - отмечает Дженсен, - и я думал, что поживу немного в аду, пока они там что-нибудь придумают. Я был не вполне уверен, как и что планировалось, не знал, как будет выглядеть ад. Чтобы описать ад нужно иметь определённую смелость. Но они и не трудились, просто взяли и вернули меня».

«Помнится, я был очень рад, что его должны были убить, - делится своими мыслями  Падалеки, - но потом до меня дошло, что в этом случае мне придётся вкалывать за двоих. К счастью, его сразу же вернули. Но я все-таки надеялся, что некоторое время мы проведём с ним в аду, так что я был несколько разочарован, когда серия началась с того, что Дин выбрался на свет божий. Я подумал про себя: «Жаль, хотел бы я посмотреть на него в аду!» Мне хотелось знать, как Крипке, сценаристы и Джерри Ванек (художественный директор) представляют себе ад. Но теперь я думаю, что показывать мучительные воспоминания и ночные кошмары может быть даже правильнее, потому что как-то странно думать о «сюжетной линии ада». Я привык не сомневаться в Крипке. Я оставляю это на его усмотрение».

Как обычно, Крипке сделал правильный выбор, соединив братьев в самом начале, теперь нам трудно представить, что сезон мог бы начаться по-другому. Не говоря уже о том, что кошмарные видения ада кажутся ещё более жуткими, когда их показывают в виде вспышек.

«Прежде я думал, что третий сезон хорош, - соглашается Падалеки, - но теперь я считаю, что четвёртый ещё круче».

 Назад