Я выбрал 
Глава 20. Защити нас от зла…
Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола. Будь нашей защитой! Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем. А ты, предводитель небесных легионов, низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих души, низвергни их силою Божиею в ад. Аминь.
Голос священника звучал ровно и глубоко, и древняя молитва, отвращающая зло, слово за словом ложилась на сердце...
Рядом часто дышал Люк, бывший Хорек, потемневшие глаза рыжика зачарованно смотрели на отца Модильяни – священник мягко опустил ему на шею серебряную цепочку с округлым амулетом и отступил, прошептав что-то на латыни...
Провел по лицу ладонью Питер, бывший Лис, растирая по лбу капли святой воды…
Бывшие питомцы Прайда, бывшие выученики демонов.
Дети, как их назвал Майкл. Нет. Уже нет...
- Сэм, ты уверен? Ты можешь отказаться.
Сэм помотал головой.
Охотники не понимали просто… Только Дин понимал. И психолог. Он и объяснил Харвеллу, что насилие для его пациентов неприемлемо, но конкретно это убийство не является программированием насилия, а наоборот, можно посчитать за некий экстремальный вид терапии, оправданный особыми обстоятельствами… дальше Сэм перестал понимать, важно то, что психолог добился своего…
И вот они здесь.
- Готовы?
- Да… да… да. – немного с опозданием прозвучали голоса.
- Ну что ж. Вперед.
Тяжелая дверь медленно поползла в сторону.
Сейчас. Неужели сейчас?....
Здесь было так же прохладно, как и везде, но по спине почему-то сразу побежали ледяные мурашки... Тихо, коротко, сдавленно вздохнул рядом Питер, неосознанно придвинулся ближе к Сэму и Дину Люк.
За прутьями клетки на узкой койке смутно темнела фигура Наставника…
- Спокойней, ребята.
Сэм попытался улыбнуться, в ответ на ободряющую, полную понимания улыбку Дина... но не получилось – Наставник медленно, как-то по-змеиному двигаясь, поднялся с постели и подошел к прутьям…
- О... Вот, значит, кто у нас сегодня на обед.
Что? Обед?... О чем он?
Сэм быстро покосился на Дина, но в ответном взгляде понимания не было – только молчаливый призыв быть повнимательней.
Да. Я помню, прости. Охотник не должен отвлекаться от… Я помню…
- Лис, - почти приветливо прозвучал голос демона, - Хорек. И Тирекс. Прекрасно. Вас возвращают под мою опеку, мальчики? Вы так быстро надоели новым хозяевам?
Знакомая маска, знакомый тон...
Знакомая вспышка страха, почти парализовавшая дыхание.
Знакомое замкнуто-сосредоточенное выражение, появившееся на лице Люка, как защита. Наверное, и у него сейчас такое лицо, и у Лиса… Испытанный и верный способ самозащиты. Нельзя показывать страх.
- А что у вас такие виноватые взгляды, воспитанники?
- Заткнись, тварь, - голос Дина, неуместно ленивый и насмешливый, точно разбил чары – Наставник тем же змеиным движением повернул голову и перевел взгляд на перебившего его нахала, а Сэм вдруг ощутил, что стало легче дышать.
Больше никогда... Он справится. Они справятся. Не отступать.
Сэм твердо шагнул вперед, перехватил чуть удивленный взгляд Наставника и спокойно, с расстановкой, произнес:
- Гнев Азазеля не имеет границ.
Прошло наверное, несколько секунд, прежде глаза демона, суженные в настороженно-насмешливом прищуре, изумленно расширились. Когда он понял, что его последняя плетка больше не действует.
Он резко вздернул голову, и взгляд черных глаз заметался по лицам бывших воспитанников.
Да, смотри, смотри.
Это больше не подействует.
И отвечая на этот взгляд, Сэм шагнул еще ближе.
- Я – Сэм.
- Я Лукас Шоннесси, - отозвался негромкий вызывающий голос. Люк.
- Я Питер Вильямс.
- А это кольт, - продолжил неугомонный Дин, сбивая торжественность момента, - Кольт, познакомься, это тварь из Преисподней.
- Дин, - укоризненно покачал головой появившийся отец Модильяни, но упрямый братец только независимо шевельнул плечом и зло улыбнулся опешившему демону.
- Скоро познакомишься с ним поближе!
До Наставника все дошло очень быстро – за долю секунды он успел понять и оценить угрозу. Подобрался весь... И прикипел взглядом к револьверу.
- Кольт? – демон, кажется, даже охрип, - Кольт?...
И впервые воспитанники Прайда увидели на лице своего Наставника то, что он так часто сеял в них...
Страх.
- Клайв Морган, - вдруг тихо проговорил отец Модильяни, - Если вы способны нас слышать и помните молитвы, прочтите их... Ибо пришел ваш час.
Секунда тишины. Миг растерянного молчания...
- Нет! – демон яростно вцепился в решетку, - Нет! Вы не посмеете!
- Отец наш небесный… - мягко проговорил святой отец из местного монастыря...
- Pater noster, qui et in coelis, Sanctificetur nomen Tuum, - эхом отозвался отец Модильяни...
- Да святится имя Твое… да приидет Царствие Твое...
- Ad veniat regnum Tuum, fiat voluntas Tua,
- Вы... вы пожалеете об этом, людишки, пожалеете, клянусь Преисподней!
- Яко на небеси и на земли. Аминь.
- Он найдет вас! Он… Вы пожалеете!
- Amen…
- Что ты молишься, святоша! Лучше за себя молитесь! Вы же убийц взяли под покровительство, придурки!
- Это дети.
- Они убийцы, и вы это понимаете! Притравливаете уже, да? Но они все равно взбунтуются, эти щенки. Они всех кусают, кто слабей! Сначала я, потом они и вас убьют, на вас даже кольта не потребуется!
- Напрасно стараешься, демон, - вдруг прозвучал негромкий, заметным акцентом, голос монастырского священника, - Ибо сказано, не убий... но сказано – защити овец своих. Ради мести грех убийства непрощаем, и ради страха, и ради гордыни... Но прощен будет тот, кто свершает грех ради спасения других. Тебе не запятнать этих детей. То, что творили они, творили не по своей воле, и покаявшимся будет даровано прощение и судом земным, и судом небесным. Лучше покайся сам, ибо все могут просить о прощении и спасении души… Все.
Творили не по своей воле… Он слышал это от психолога, и не один раз, но полностью, всей душой, поверить так и не смог. А сейчас почему-то стало легче. Сэм услышал, как кто-то вздохнул рядом, хрипло, прерывисто – Питер. Бывший Лис еще не успел близко познакомиться со своим психологом и сейчас смотрел на священника, как… как будто тот ему поставил анестезирующий укол, и то, что терзало душу, то, что болело, жгло и мучило, вдруг кончилось…
Бывший Наставник прижался к решетке, ненавидящий взгляд прошелся по лицам, как жалящая туча черного песка. Страх и ненависть, ненависть и страх…
- Будьте вы прокляты! Вы не посмеете!
Молчание….
- Хорошо... Ваша взяла. Я предлагаю сделку.
Молчание…
- Ну! – голос Наставника хлестнул нетерпеливой злобой, - Вы же хотели знать, почему я это сделал?! Я скажу!
Молчание.
- Вы просто изгоните меня! Я расскажу то, что никто не знает! Ну!
Молчание.
- Нет.
- Я не хочу умирать! Я не хочу!...
- Пятьдесят два ребенка никогда не вернутся домой и не увидят своих родных... У них даже могил нет. Они тоже не хотели умирать. И если тебе позволить остаться в живых, демон, или вернуться в ад, погибнут и те, кто уцелели. Никакая информация не стоит их жизней.
- Вы же не знаете! Да вы!.... – и вдруг он замолк, точно споткнувшись в середине фразы. Прищурился… - Не стоит, значит... Ну-ну, - тон демона разительно переменился... - А знаете что... Вы молодцы.
ЧТО?!
- Здорово меня напугали. Я едва не начал болтать… Браво, - ладони демона сблизились в намеке на аплодисменты, - Кольт похожий нашли… Браво. Кто придумал? Ты, смазливенький? – глаза демона остро сверкнули при взгляде на Дина, - Я тебе это припомню.
- Спятил?
- Думаешь, я сделал уже с твоим братиком все, что мог? Погоди только, вернусь и устрою такое, что ты в петлю полезешь! А уж что я с тобой сделаю…
- Довольно, - проговорил отец Модильяни, - Клайв Морган, прими утешение господне.
- Зря стараетесь! – прошипел Наставник. Он не верил. Он все еще не верил…
Сэм шагнул ближе.
- Lacrymosa dies illa, qua resurget ex lavilla. Judicandus homo reus, Huicergo parce, Deus.
- Плачевен тот день, в который из пепла восстанет человек, судимый за его грехи…
Демон насмешливо улыбнулся.
- Давайте-давайте. Тирекс, хочешь расскажу, что твой братик про тебя думает?
Сэм не слушает.
Рука поднимается сама, быстро и плавно, как учили.
- Pie Jesu Domine, Dona eis requiem. Amen
Дуло кольта и грудь Наставника соединяет прямая линия…
- Пощади же его, Боже. Господи Иисусе милостивый, даруй им покой. Аминь.
- Аминь… - шепчет Питер...
- Аминь… - Люк подается вперед, широко раскрытые глаза смотрят на клетку, и плотно сомкнутые губы не пропускают больше ни звука.
- Пока, - губы Дина изогнулись в недоброй улыбке, - Привет Преисподней!
Прощайте, Наставник.
Поймать ободряющий взгляд брата. Задержать дыхание. Теперь нажать…
И ударил выстрел.
Он стоял у самой решетки, он сжимал прутья и улыбался снисходительно-недоверчивой улыбкой – еще какой-то миг. Какую-то долю секунды… Пока пуля не прошла отмеренный ей путь. И не ударила точно в грудь между третьим и четвертым ребром. В сердце.
Наставника словно ударило молнией.
Ветвистая молния оплела грудь, прострелила шею, полыхнула вспышкой в глазах, точно выжигая черноту… Он еще жил, секунду или две, еще смотрел на них, полуоткрытые губы еще какое-то мгновение еще пытались вдохнуть недосягаемый воздух… и вдруг шевельнулись в почти беззвучном:
- Спа...сибо...
А потом пальцы на прутьях разжались, и мертвый человек повалился на пол, мягко и бескостно, точно пустая змеиная шкурка...
Сэм опустил кольт, молча глядя на тело бывшего Наставника. Человека по имени Клайв Морган, который сказал ему «спасибо» за свою смерть...
- Боже, у Которого вечное милосердие и прощение! Смиренно молим Тебя о душе раба твоего Клайва Моргана, которого ныне призвал Ты от мира сего, да не предашь ее во власть врага и не забудешь ее вовеки. Помолимся...
- Отче наш.... От врат ада избавь, Господи, его душу.
- Да покоится он в мире. Аминь.
- Господь с вами... и со духом твоим. Помолимся.
- Сэм... Пойдем отсюда. – Дин тронул его за плечо, - Люк, Питер... Пошли, дальше с ним без нас разберутся.
Аминь…
- И вот: роем землю носом третьи сутки, а толку никакого! Уже стали думать, может Эш перепутал название города, и послал нас как... в общем, послал.
- Так что там, не было там никакого призрака? – удивился Питер.
- Был-был! – порадовал слушателей неугомонный рассказчик, оживленно блестя глазами, - И еще какой!
- Какой?
Сэм тоже хотел это знать. Судя по веселому прищуру, охота на призраков дело непростое, но очень занимательное. После убийства Наставника Дин затащил их в одну из маленьких монастырских трапезных комнат, подсунул блюдо с пирожками, какой-то загадочный напиток и болтал без умолку, подливая и угощая…
- Ну вот. Ходим. Смотрим. Чистенький такой городок… Хоть ешь прямо с площади – такой порядочек. На кладбище тихоооо… На четвертый день мы уже допекли Эша до того, что он перестал отвечать на наши телефонные звонки. Мы об... э... обиделись.
- Особенно ты, - поддакнул Майкл.
- И решили достать его по Интернету. Компьютерный клуб в городке был только один, рядом с местным ресторанчиком, точней, кафешкой, заодно и перекусить можно… Я пошел в клуб, а Майкл – за бургерами. Только присел – из ресторана крик, шум, я от неожиданности чуть не уронил мышку, сказал пару ласковых... И тут прямо из монитора высовывается лохматая голова и заявляет мне, что это «порча имущества и использование ругательных слов», словом - «нарушение общественного порядка»!
Я чуть мышку не проглотил!
Мальчишки захихикали...
Дин подмигнул:
- А оружие-то – в машине! А машина – на стоянке. А стоянка – квартал оттуда. А клиенты – ноль эмоций, словно из монитора каждый день призраки вылезают.
Хихиканье усилилось…
- Я - в кафе, из оружия – только пакет с солью и зажигалка...
- И еще не совсем цензурные выражения, от которых призраки краснеют и испаряются, - вставил Крошка Майк.
- А мне навстречу Крошка Майк, - мстительно вставил Дин, - С бургерами в руках, за ним повар, а за поваром еще один призрак, дама, которая ругает повара за неудавшееся фирменное блюдо, а тот только кивает и оправдывается. А потом леди-призрак этак задумчиво поворачивается к Майклу…
- Ага, я вступил в бой!
- У вас было оружие? – попался на паузу Питер.
- Ага, - кивнул Дин, - Метательное.
Майкл махнул рукой и рассмеялся, наверное, вспомнив про оружие что-то необычное...
- У него было целых четыре бургера! И он стал кидаться ими в призрака…
- Между прочим, они были посыпаны солью! – «обиделся» Майкл... – У тебя и такого оружия не было!
- Да куда уж мне... А призрак и спрашивает, знает ли он, сколько холестерина в котлетах из Макдоналдса?
Смешки постепенно перерастали в полноценный смех, особенно когда Дин в красках описал, как дама, гоняясь за ними по кафе и прилегающим территориям, стыдила обоих за недостойное поведение, увещевала перестать мусорить в общественном месте (солью и столом, который швырнул Майкл вместе с солонкой и перечницей), напоминала, что все они современные люди, призывала не поддаваться предрассудкам и в конце концов, не быть расистами!
Притормозила она только перед дверью, украшенной магическим знаком...
- Каким? – простонал Сэм… Он смутно представлял себе, что такое расизм, но Дин так рассказывал, что не рассмеялся бы, наверное, только слепоглухонемой инвалид, лежавший без сознания...
Дин выдержал паузу:
- Два нуля.
Мальчишки полегли…
В ходе дальнейшего рассказа выяснилось, что доблестную команду охотников на призраков освободил из заточения местный пастор, обратившийся к ним с пламенной речью по поводу призраков вообще и леди Трэвис в частности...
Продравшись через религиозную шелуху о непостижимости замыслов и деяний господа нашего, сопровождаемой красочными примерами из Библии, охотники впали в ступор: святой отец вовсе не пришел благословлять их команду, а вовсе наоборот – призвать к терпимости в отношении несчастной семьи призраков, кои не делают ничего плохого!
Кое-как охотникам удалось собрать мозги в кучку и спросить про трупы в городке – они что, тоже «ничего плохого»? И тут же пожалеть, что спросили – потому что в ответ прозвучала подробное объяснение о причинах возникновения трупов. Прозвучавшее от призрака номер три. Проникшего в туалет по причине ярко выраженной принадлежности к мужскому полу. К тому времени охотники обалдели настолько, что выслушали призрака, не только не хватаясь за оружие, но даже глазом не моргнув.
Оказывается, один из трупов был сам виноват в собственной кончине – нечего было есть яйца в доказательство того, что в них нет ботулизма! А второй просто слишком нервно среагировал на появление призрака, хотя его всего лишь пытались предупредить про неисправные тормоза в машине…
Потом в убежище с двумя нулями ввалился парнишка лет семнадцати, тощий, высокий, весь красный от волнения, и с порога заорал, чтоб они не смели трогать его семью, а то… а то он…
Да уж, картинка! Юноша пытается наставить на них какой-то древний кусок железа, когда-то, видимо, бывший пистолетом, но тот выскальзывает из дрожащих рук, и юноша ругается от бессильного гнева, а леди-призрак из-за двери возмущается недопустимостью подобных выражений для воспитанного человека и обещает, что они еще поговорят об этом, Джордж Аларик Трэвис!
Потом, наплевав на правила приличия, вламывается юная девица и требует оставить в покое семью ее будущего мужа…
- Чуть не загнала Майка на п… на подоконник!
- Правда? – Сэм вытер слезы, проступившие от смеха.
- Что, про семью? – улыбнулся Майкл? - Правда. Редкий случай. Погибшая в автокатастрофе семья призраков правда не делала ничего плохого - просто они присматривали за единственным оставшимся в живых членом семьи - своим сыном… И за его наследством. Мать – за ресторанчиком, папа – за автостоянкой, старший брат – за кинотеатром и Интернет-кафе...
- Нет, про ... ну…
- Правда-правда, - вставил неугомонный братец, - У нее был такой грозный вид...
- Здоров ты врать, Дин!
- Врать? – у Дина был честнейший вид, - Нет! Клянусь говорить только правду, только правду и ничего кроме… Ох, правда, соврал! Я ведь не рассказал, как ты…
- А как напился с призраком, тоже расскажешь? Представьте, пока я беседовал с местным шерифом, Дин уже успел засесть в баре – днем там никого не было – и прежде чем я успел опомниться, он уже охмурил барменшу, выпил две банки пива и порцию джина, а под занавес заявил, что «все пррравильно, старшие братья должны присматривать за младшими!»
- Неправда!
- Правда! А призрак смотрит и кивает…
- Если вы попытаетесь рассказать об этом моему отцу, мне придется вас убить, - серьезно заявил парень, и мальчишки снова захохотали…
И само собой забывалось лицо в прицеле кольта – и яростно-недоверчивые глаза, и почти беззвучное «спасибо»…
- Сэм… Эй, старик, держись, а? Мне не под силу тебя тащить! Ну…
Сэм хихикнул, поглощенный странным ощущением – его не слушались собственные ноги! Кажется, там отросло еще штуки две-три, и все вместе они путались и подгибались... Так, ну-ка посчитаем... Раз... Два... Три…
- Сэмми!
Ну вот, сбился… Одна... Две…
- Давай я его понесу, - предложил второй голос... Голос отца. Эй-эй! Я не хочу… Ну вот... Теперь ног было не видно – как их посчитаешь? Сэм хотел пожаловаться, что так нечестно, но отвлекся на пересчет Динов – вроде их стало два. Вот здорово...
- Ну чем ты думал, когда его напоил? Дин, что ты вытворяешь?
- Пап, ну там была просто бутылка слабенького церковного вина – как его… кагора. На шестерых! Откуда я знал, что его такая доза свалит? Ребятам надо было расслабиться, на улице дождь, в футбол не сыграешь, мы и решили им немножко налить. Ну отвлечь, ясно? Типа боевое крещение...
- Да уж, отвлек!
- Я ж не знал, что он даже пиво пробовал всего пару раз по глоточку!
- Дин!
- Да что? Робинсон одобрил!
Отец открыл рот... но Сэму не понравилось, что Дина ругают. Поэтому он попытался посмотреть папе в глаза (вышло плохо, они все время перебегали и прятались, и вообще – сколько у папы глаз, а?) и громко зашептал прямо в лицо:
- Дин – хороший!
Папа поперхнулся и чуть не уронил его. Ну вот… Но сын не стал сердиться на папу. Папе просто тяжело, правда же?
- Ты тоже хороший, - шепнул он, обнимая отца за шею…- Когда не злишься... Не будешь?
Прошло несколько секунд, прежде чем Джон заговорил.
- Не буду... – проговорил он странноватым голосом. – Больше не буду. Сэм?
Но Сэм уже спал.
Сначала было спокойно.
Спокойно, как на закате, когда день прожит, и солнце касается розовеющего песка, и на сегодня все закончено, больше не будет ни занятий, ни поединков, ни наказаний – впереди целая ночь, и можно отдохнуть...
Вечер...
Спокойно. Этот розово-алый цвет – как губы, когда целуешь... Они припухают и краснеют, и все равно зовуще открываются навстречу. И стонут так, собственное имя кажется сладким...
- Тир... Ох, Тир...
Нет, он не любит, когда его зовут Тиром… он не любит, когда его касаются – слишком похоже на начало атаки в поединке, он не любит... Но она все шепчет и шепчет, а руки не только обвивают шею, они гладят, они ласкают, они скользят в волосах…
И он забывает обо всем – когда ее волосы скользят по его плечу... по груди... когда она дрожит и вздыхает... а сердце грохочет, падает и взлетает... И какая она нежная, какая чудесно-горячая, жаркая… слад… сладкая... и зовет, и ложится рядом, и тянет его на себя… и он… тонет…
Он всем телом вжимается в это горячее-жаркое, задыхается, - так нужно, так хочется…хочется.
- Сэм…
Он не сразу понимает, что голос – не Рыси...
И вообще не девочки.
Горячий туман кружит голову, пламя разгорается все жарче, и ему в этот миг все равно, кто это – Рысь, ее соперница Щука или тот, кого он подмял тогда на второй вечеринке... и так и не взглянул в лицо.
- Сэм!
Сильные, совсем не девчоночьи руки встряхнули за плечи, глухо стукнули зубы, прикусив кончик языка, и Сэм проснулся.
Свет ударил по глазам, заставив прищуриться.
- Сэм?
Юноша еще тяжело дышал, и непонимающе оглядывался, не понимая... Их новая комната. Сдвинутые постели. Дин рядом. И смотрит... смотрит… Что случилось?!
- Сэм… - по горлу Дина точно прокатился клубок, - Ты… как?
Что?...
Сэм невольно опустил глаза, и...
И увидел.
И почувствовал.
Господи!
Волна непередаваемого, невероятного отвращения к себе накрыла с головой, заклубилась в горле...
Слетев с дивана, он метнулся мимо застывшего брата в туалет и повалился на колени.
Его тошнило…
Как он... Как он может, как он смеет, после всего, после этого… как может теперь Дин доверять ему, господи... Господи-Господи-Господи! Сэм задохнулся, его снова скрутило, уже всухую, заколотило нервной дрожью...
Что же это такое?...
Что он теперь скажет Дину?....
- Эй, - окликнули сзади...
Дин уже натянул джинсы и растерянно смотрел на него.
- Сэм?
Юноша не знал, что ответить. Просто не знал!
Дин решил за него. Шагнул поближе, помог встать.
- Эй… до сих пор из-за меня никого не тошнило.
Сэма шатнуло. Он быстро опустил голову, чтоб не смотреть на брата.
- Я... мне надо к психологу.
- Эй, притормози, - Дин сдвинулся с места, преграждая дорогу к двери, - Робинсон конечно, влюблен в свою работу, но не думаю, что ты найдешь его в кабинете.
- Почему?
- Старик, глянь на часы! Сейчас четыре утра!
- Но он сказал…
- Что сказал?
- Он... он говорил, что я должен рассказывать про сны… если они необычные.
Дин поерошил волосы, что-то соображая.
- Стоп-стоп... Сон? Сэм, скажи, что тебе снилась хорошенькая девчонка!
- Ну… Да, Рысь. Но…
Дин ждал.
- Но от снов не бывает такого! – Сэм кивнул на свои пижамные штаны, все еще слегка оттопыренные и облился жаром, вспомнив про «помощь»...
Брат среагировал странно…
Сначала на его лице промелькнуло выражение «не-может-быть!», быстро сменившееся на «ох, слава богу», а потом «это чертовски забавно!»
- Ты всерьез? Господи, Сэмми, тебе б в шоу Опры выступать…
- Где?
- Неважно. Так это был всего лишь сон про девчонку? Да, мелкий... Намылить бы шею твоему психологу!
- За что?
- За все! И папе заодно сказать спасибо… Давай умывайся и пошли.
- Куда?
- Ну… э... в кровать, куда еще! - Дин снова поерошил волосы и слегка смущенно продолжил, - Пора рассказать тебе про птичек и пчелок!
????
Лекция «о птичках и пчелках» затянулась на полчаса, в пылу убеждения Дин поделился воспоминаниями, вспомнил какой-то журнал «Плейбой» и даже полез в компьютер, продемонстрировав пару картинок, пока Сэм не проникся.
Младший брат обогатился несколькими полезными советами, слегка пополнил словарный запас, запомнил на будущее оброненные Дином названия журналов и фильмов… а главное, рассеял сомнения в собственной нормальности.
Оказывается, про такие сны психологу рассказывать необязательно, такие сны – самая обычная вещь и называются они эротическими. И они совершенно нормальные для любого парня! Наоборот, стоит радоваться, это значит, что этот * * * наркотик перестал действовать! Теперь все будет нормально.
Успокоенный, Сэм улегся обратно на постель.
- Дин…
- Что?
- А девочки такие сны видят?
Дин сел.
- Ну ты даешь, старик... Не знаю я! А с чего такой вопрос?
Сэм, смущаясь, рассказал, что Рысь его поцеловала. Помолчав, Дин воодушевленно поздравил его с первым успехом у женщин. И с фамильной неотразимостью! И… Еще пара шуточек, и Сэм, совсем успокоенный, прикрыл глаза. Встрепанные нервы кое-как утихомирились, до утра еще была пара часов, Дин спокойно улегся рядом, словно ничего не было, словно и не...
Стоп!
Сэм замер – словно ледяная иголочка прошила сердце… Стоп-стоп...
- Дин.
- Что?
- Дин… - говорить было непросто, но Сэм справился, - Дин, если все нормально… то почему ты испугался?
- Думай, что говоришь, старик, - после паузы проговорил тот, - Испугался, я?
- Не надо. Я видел твои глаза. Ты испугался... Почему?
Дин пошевелился и сел.
- Черт. Слушай, Сэмми, это не то, что ты...
- Почему?
- Сэмми...
- Скажи. Правду.
- Это не из-за тебя! И вообще… Ну старик, ты слышал что-нибудь про личное пространство?
- Слышал. Но так… нечестно. Я все рассказываю.
Молчание.
- Дин, мы же братья. Сам говорил.
Дин вздохнул. Опустил глаза... Подобрал подушку – точно обнял. Или закрылся ею, как щитом.
- Ну ладно...
