И прошел год 
ГЛАВА 8
Сэм вел автомобиль, возвратившись мыслями на три месяца назад.
Он лежал на холодной траве и смотрел в серое небо. Холод тек по хребту, проникал в кровь. Кружилась голова, будто кто-то раскручивал его на карусели с детской площадки, а все тело гудело, словно тысячу камертонов поднесли к костям. Он попытался подвигать пальцами, но сомневался, что получится. Добрых полчаса прошло, прежде чем ему удалось сесть. Трава вокруг была примята и выжжена после битвы между двумя могущественными ангелами, мир казался чересчур ярким, глаза жгло. Из оцепенения его вывел звук проехавшей по ближайшей дороге машины. Сэм понял, что в ушах по-прежнему звенит, и сообразил, что понятия не имеет, сколько времени отсутствовал и как именно выбрался. Он стянул с плеча рубашку, но на коже не осталось такого же отпечатка ладони, какой получил Дин, когда его вытащил из Ада Кастиэль. Ни единого синяка, ни единой царапины. Как так вышло? Последнее, что он помнил – прыжок в яму и раздирающую боль. Сэм выбрался с кладбища Сталл, одинокий, потерянный, и направился к северу по семидесятому шоссе. Его подобрал водитель фуры и подвез до города Топика, и только там Сэм вспомнил, что надо бы кое-что проверить. Заметив дату на экране телевизора в кофейне, он убедился, что отсутствовал совсем недолго. Но, хотя времени прошло всего ничего, Сэм чувствовал себя совершенно иначе, чем обычно. А именно – великолепно. Странное чувство уверенности в себе и опоры; Сэм по-другому ощущал свое тело – сильнее, крепче, энергичнее. Нет, что-то определенно изменилось. И Сэм быстро оценил всю выгоду ситуации: он мог быть кем угодно и что угодно делать, никто его больше не ждал, никто не твердил, что он – снова – все испортил, что он не должен делать того-то и того-то, что он не оправдывает чьих-то ожиданий. Как говорил это Дин. В первый раз за уйму времени Сэм почувствовал себя свободным. Но требовалось проверить и убедиться. Для этого Сэм отправился к дому Лизы Брейден и удостоверился, что Дин там. Дин сидел за обеденным столом со стаканом виски в руке, и Сэм подумал, что так и должно быть. Дин должен быть в доме, а Сэм – снаружи, на воле, совершенно новый человек.
Понадобилось два дня, чтобы достать другие кредитки и приобрести «Додж Чарджер» по какой-то поддельной кредитной квитанции. Сэму не хотелось светиться в хорошо известных им местах, поэтому он отыскал новый черный рынок – маленький кирпичный склад на юге Чикаго – и приобрел пару незарегистрированных пушек. Сэм понимал, зачем его вернули: ради охоты. Внутри открылась пустота, и Сэм точно знал, чем ее заполнить: чистейшей, незамутненной ненавистью. Он засел в паршивом мотеле с новым компьютером (старый наверняка забрал Дин) и принялся прочесывать местные новости. Он просидел так всю ночь, дотошно просматривая самые незначительные сайты, а потом нашел любопытную заметку: случаи расчленения коров в маленьком городке в Северной Дакоте. Все животные были найдены обескровленными и с порванными глотками, причем поблизости не обнаружилось ни следов шин, ни отпечатков звериных лап. Похоже на вервольфа или еще кого-то из области криптозоологии[1]. Как бы то ни было, дело нашлось.
Сэм начал расследование с изучения десятков комментариев на новостном сайте. Почти все они оказались жалобами на то, что новый шериф – шериф Литтлфут – совершенно ничего не делает, чтобы помочь местным фермерам. Фермеры говорили, что шериф – чужак, который совершенно не понимает, что городу необходимы ответы на вопросы. Сэм на своем «Чардже» помчался в городок, разузнал, кто из фермеров пострадал, и быстро расспросил их. Впрочем, пострадавшие не особо распространялись: трудяги, которым нелегко приходилось в жизни, они были по горло сыты ребятами, заседающими в кабинетах и не желающими ради них пальцем о палец ударить. Им нужны были ответы. Представившись рейнджером из охраны дикой природы, Сэм арендовал квадроцикл и выехал на место событий. Необъятное небо, широкие равнины – и даже стоя в коровьих кишках по колено, Сэм впервые за долгое время понял, что действительно наслаждается жизнью.
Потом Сэм всю ночь сидел в баре и наблюдал за симпатичной официанткой в джинсовой юбке. Она взглянула на него пару раз, но особой заинтересованности не высказывала – по крайней мере, пока не пришло время закрытия. Сэм проглотил уйму пива, но не опьянел, голова осталась такой же ясной, как и была. Официантку звали Джоди, и Сэм завел с ней разговор, пока она пересчитывала чаевые. Потом они выпили, а потом Сэм пригласил ее к себе.
Он был приятно изумлен. Обычно именно Дин таскал в номер девочек, а Сэм не проявлял особого энтузиазма. Но что-то изменилось. Сэм наслаждался, если подумать, лучшим сексом в своей жизни. И сам не понимал, как так вышло. Девушка была милая, но не из тех, ради которых машину останавливают, чтобы полюбоваться. У нее было хорошее тело, но не настолько, чтобы повторить ночь. Сэм не мог сообразить, что поменялось, пока не понял, что все дело в эмоциях: он ничего не чувствовал.
Он не чувствовал вины, когда соблазнил официантку и соврал, что получил в городе работу и потому хочет осесть с «приличной девушкой». Он не чувствовал вины, когда солгал, сказав, что да, он действительно думает, что она прекрасна. Он вообще ничего не чувствовал, кроме чистейшего физического удовольствия. Обычно, стоило ему заняться сексом, как он немедленно вспоминал Джессику и момент был напрочь испорчен. А теперь – ничего. Никакой вины. Сэм ощущал такую свободу, какой не чувствовал, должно быть, за всю жизнь. Однако внимания требовали более неотложные дела. Сэм был уверен, что в городе обосновался вервольф. Вопрос только, где?
На следующее утро он решил навестить печально известного шерифа Литтлфута и на этот раз представился агентом ФБР, чтобы превосходить шерифа по рангу. Сэм вошел в скудно освещенный кабинет, из-за опущенных металлических жалюзи было сложно что-либо разглядеть. Шериф оказался высоким коренным американцем, красивым, но с уже заметным брюшком.
– Не возражаете, если я подниму… – Сэм двинулся к окну.
– Извините, но возражаю. У меня астигматизм[2], и доктор сказал, что лучше держать свет приглушенным.
– Никогда подобного не слышал, – проронил Сэм после того, как устроился поудобнее и заставил шерифа как следует понервничать.
Затем последовала обычная череда нервных вопросов-ответов, какая всегда находится у полицейского маленького городка, когда его дела чем-то интересуют федералов. «Вы насчет чего?», «В фермерских хозяйствах постоянно такое случается, это все дикие животные виноваты», «Я миллион раз с подобным сталкивался: богатое воображение, только и всего». Сэм слушал, потом попросил разрешения просмотреть архивы и завезти их попозже шерифу домой.
Литтлфут заартачился:
– Скорее всего, мы будем ужинать с семьей…
Но Сэм убедил его, что не помешает, что просто хочет вернуть документы как можно быстрее.
Потом он наблюдал за домом шерифа до самого вечера. Район был приятный: на улице играли дети, мамы катали коляски. Сэм отмечал все это, а сам внимательно следил за домом, однако небольшое, обшитое вагонкой здание оставалось совершенно безжизненным, шторы на окнах были плотно задернуты. И только часов в семь, когда солнце зашло, а окружающие город прерии подернулись серебристой росой, в окнах вспыхнул свет и маленький сын шерифа в первый раз за весь день вышел погулять. Вскоре вернулся с работы шериф (Сэм сполз ниже на сиденье), и они вместе с сыном исчезли в доме. Сэм взял ружье и, убедившись, что оно заряжено серебряной пулей, направился к зданию. Вдруг оттуда послышался жуткий лай. Сэм попытался заглянуть в окно, но шторы по-прежнему были задернуты. Зайдя за дом, он распахнул небольшое окно ванной комнаты. Сквозь приоткрытую дверь виднелся коридор, а за ним гостиная с маленьким телевизором и потертыми креслами. Сэм тихо протиснулся в окно, прокрался по комнате и увидел еще одну комнату, поменьше, а за ней кухню. Лай стих, и Сэму померещился влажный звук рвущегося под зубами сырого мяса. Прижавшись к стене, он пробирался по коридору, пока не оказался под дверью кухни, и приготовился действовать быстро.
Но только он собрался ногой распахнуть дверь, как из глубин дома донесся звон разбитого стекла. Скрипнул стул: человек на кухне собирался посмотреть, в чем дело. Нужно было выбираться. Сэм взбежал по ступеням и толкнул первую попавшуюся дверь, оказавшись в детской. Выждав немного, он вернулся на ступеньки и снова подобрался к кухне. Набрал воздуху, приготовил ружье и…
– Это моя охота, парнишка, – прошептал кто-то.
