Дженсен Эклз и Джаред Падалеки размышляют о «сверхъестественных», страшных испытаниях и борьбе за души 

«Зло не дремлет» – довольно обыденное выражение. А как насчет тех, кто с этим злом борется? Если они живут во вселенной «Сверхъестественного», то покой им только снится.

Без сомнения, шестой сезон «Сверхъестественного» стал настоящим испытанием для звезд сериала – Дженсена Эклза и Джареда Падалеки.

В начале шестого сезона у Сэма Винчестера не было души, Дин Винчестер пытался смириться с потерей столь недолгого домашнего уюта и понять, как себя вести с наводящим ужас Сэмминатором, да к тому же братьям пришлось еще иметь дело с целой оравой различных монстров и тварей.

Эклз об эпохе Сэмминатора: «Сценаристы просто убрали на дальнюю полку все наши инструменты и наработки. Было интересно. Но повторять не стоит», – в шутку добавил он.

На самом деле очевидно, что обоим актерам нравятся испытания, выпадающие на их долю в «Сверхъестественном», и не важно что это – душещипательные душевные метания или  комедия, как например грядущая серия «Раз ковбой, два ковбой» – веселое отступление от основного сюжета, в котором братья Винчестеры окажутся на Диком Западе.

«Ездить верхом и носить ковбойские шляпы – это просто, а вот играть Сэмминатора поначалу было нелегко», - вспоминает Падалеки.

«Знаете, я словно оказался в лодке без весел», – говорит Падалеки. – «Но… было забавно задуматься о том, что есть душа, где она обитает и откуда вообще взялась. В сердце ли она, в голове, в крови, в печенках? Работать было весело, мне нравится, когда роль ставит передо мной подобные задачи».

В представленном ниже интервью нет спойлеров, актеры говорят о развитии своих персонажей, о своих рабочих взаимоотношениях и ужасно «напряженном» эпизоде пятого сезона, которым они оба гордятся.

Это слегка отредактированное и немного сжатое интервью, было взято до того, как актеры отправились на фестиваль Палей.

«Сверхъестественное» снимается в чрезвычайно быстром темпе. Как вам удается добавить штрихи, и, так сказать, эмоционально разбавить кадр при столь напряженном графике съемок?

ДЖАРЕД ПАДАЛЕКИ (ДП): Вы о деталях, как говорил Ким Маннерс (покойный режиссер сериала)?

Да.

ДП: Они появляются сами собой. Думаю, когда ты сам веришь в созданный тобой образ и в образ, созданный партнером, эти штрихи придумываются неосознанно. Если вы доверяете друг другу, то можете просто играть, не заморачиваясь ни на чем; мне приходят идеи относительно его сцен, а ему – относительно моих сцен. Так что детали появляются, когда есть взаимное доверие между актерами.

Ведь когда ты чересчур волнуешься… Были у нас случаи с приглашенными звездами, имен не назову, да и не помню уже; когда смотришь на них, то понимаешь: «Они слишком нервничают, нужно им помочь». А бывало и наоборот, когда мы просто офигевали от непосредственности приглашенных звезд, это было здорово, сразу хотелось работать. Похоже на игру в теннис. Если твой оппонент играет как профи, то и ты играешь как профи. А если он даже мяч через сетку перебросить не может, то и ты будешь играть не лучше. В моем случае происходит именно так.

ДЖЕНСЕН Эклз (ДЭ): Ага, то, что мы с ним так долго и так много этим занимаемся… Сродни совместному занятию спортом, например, как Тони Паркер и…

ДП: Тим Дункан.

ДА: Тим Дункан. Я, судя по всему, был бы Тони Паркером (смеется). Чем дольше ты играешь и работаешь вместе, тем глубже становятся ваши отношения, что играет вам на руку.

Хорошее знание своего персонажа сродни накачиванию мышц. Чем дольше ты этим занимаешься, тем лучше результат, и можно копнуть поглубже, приложить еще больше усилий и полагаться не только на свою, но и на его интуицию. И я думаю, что такой взаимный обмен и есть ключ к успеху.

А еще вам не дают расслабляться...

ДЭ: Да.

ДП: О, да.

Как, например, в первой половине текущего сезона.

ДЭ: Это был тяжелый период, во всяком случае, для меня. Хоть я и играл того же героя, что раньше, но напарником у меня был совершенно другой персонаж, что стало испытанием для Джареда. Думаю, он отлично справился с ролью бездушного Сэма, но для  меня, как актера, то были нелегкие времена. Мне не на кого было положиться… то есть, Дина-то я хорошо знаю, но рядом всегда был Сэм, на которого можно опереться. А тут прежнего Сэма не стало, и мне пришлось иметь дело с совершенно незнакомым монстром.

В плане актерской игры тоже было непросто. Я даже спрашивал у сценаристов, когда он уже получит назад свою душу, потому что сил уже не было. Работать приходилось больше, чтобы понять, что, черт возьми, к чему.

ДП: Ну, а как это выглядело на экране… Думаю, поскольку Дженсен чувствовал себя неуверенно, да и Дин тоже, это могло…

…отразиться на игре. У меня есть вопрос от фаната. Когда братья, наконец, обнялись после того, как Сэму вернули душу, что вы, как актер, почувствовали в тот момент?

ДЭ: Я все почувствовал раньше, когда прочел сценарий. И подумал: «Ой, ну наконец-то хоть что-то хорошее». Не то, чтобы то, чем мы занимались раньше в этом сезоне, было плохим, просто другим, это было другое шоу о других отношениях; и вывернуть наизнанку устоявшиеся за пять лет отношения, чтобы сделать их еще крепче, было большим шагом. Было трудно, но, думаю, у нас получилось.

Ага. Можно сказать, что вам понравилось. Еще один вопрос от фанатов. Мы видели Сэма-Люцифера, злого Сэма, белого и пушистого Сэма…

ДП: Белый и пушистый Сэм! (смеется)

И, наконец, Сэмминатора. Играть его было весело или отчасти непривычно тоже?

ДП: Да и да, стопроцентно. Непривычно потому, что ты всегда основываешься на собственном опыте. Вот Дин и Лиза (к примеру). У всех нас есть отношения, на которые можно опереться: «может, у них так же, как было у меня». Так что основа – личный опыт.

В начале сезона я встречался с Сарой Гэмбл (исполнительный продюсер и глава сериала) и она сказала: «Ты – без души». Я никак не мог себе представить, что это значит. Знаете, словно сидишь в лодке без весел, но тебя качает вверх и вниз, весело. Точно так же и  размышления на тему: «Что есть душа? Где она обитает? И откуда вообще взялась? В сердце ли она, в голове, в крови, в печенках?» Работать было весело, мне нравится, когда роль ставит передо мной подобные задачи.

Но, как сказал Дженсен, было и… Я так привык к уже сложившимся, подпитывающим нас отношениям, на основе которых мы строим наших персонажей, что игнорировать их было тяжело. Я ловил себя на мысли, что хочу отыграть как Сэм-с-душой, но делать этого нельзя.

Вам было очень непривычно…

ДП: Ага, что весьма неплохо…

ДЭ: Нам обоим. «Сценаристы просто убрали на дальнюю полку все наши инструменты и наработки. Интересный был опыт. Но повторять его не стоит». (смеется)

Один из фанатов интересуется, раз Сэм снова белый и пушистый, Дин теперь тоже станет самим собой? Таким, каким мы привыкли его видеть?

ДЭ: Более-менее. Ведь пережитый опыт останется с ним и никуда не денется. Персонаж стал более сложным, ему пришлось иметь дело с совершенно иным Сэмом, и теперь Дин сделает все, чтобы Сэм не стал вновь таким.

Так что он может начать еще сильнее оберегать брата, которого и раньше защищал, но теперь он знает, чем в противном случае все закончится.

Но у вашего персонажа была еще и сюжетная линия «семьянина» и в плане жизненных достижений она очень важна для него.

ДЭ: Так и было. Я даже беседовал на эту тему со сценаристами, Дин – человек, вся жизнь которого состояла из охоты на сверхъестественное, и вот он оставляет на год привычный мир и пытается вести обычную жизнь. И я сказал сценаристам: «Он не должен измениться, он просто должен быть похож на рыбу, выброшенную на берег». Чтобы возвращение в привычную среду было как глоток воздуха, но прожитый год должен оставить свой отпечаток, ну и общение с бездушным Сэмом не прошло даром.

Теперь он знает, что это значит – быть обычным человеком, знает, на что похожа нормальная жизнь. У него возникли и никуда не делись отношения с двумя близкими людьми. И часть него, часть его сердца навсегда осталась с Лизой и Беном. Наверняка сценаристы это еще используют.

Кто-то из вас учился актерскому мастерству?

Оба: нет.

Похоже, ваши съемочные графики этого просто не позволяют.

ДП: Приходил к нам как-то человек на…

ДЭ: Пару дней.

ДП: Ага, приходил на пару дней.

ДЭ: Да, на пару дней (в начале 1 сезона)…

Правда?

ДП: Ага. Четыре дня во время съемок серии «Вендиго».

ДЭ: Ну да, ну да. По-моему, (студии) Уорнер Бразерс просто было нужно, чтобы за нами приглядели, потому что проект был большой, а мы – два молодых актера; они хотели убедиться, что все в порядке. Но потом мы с Джаредом просто полагались на нашу интуицию и друг на друга.

ДП: Ага.

ДЭ: Но я нигде никогда не учился актерскому мастерству.

Впечатляюще, учитывая, сколько всего вы должны уметь, как актеры. Существует не так уж много драм, эмоциональная составляющая которых такова, что за один час нужно пройти от трагедии до комедии и обратно.

ДП: По дорожке долгой и кривой, да.

Именно. Для вас это удовольствие – подобный баланс комедии и драмы?

ДЭ: Безусловно. Я его обожаю.

ДП: Глоток свежего воздуха.

ДЭ: Не могу придумать лучшего смешения или лучших…

ДП: Условий.

ДЭ: Если бы у нас были одни драматичные моменты, насколько депрессивным стал бы сериал? Так что комедия - именно глоток свежего воздуха. И когда нам приносят сценарии комедийных серий, мы радуемся, потому что нам придется играть что-то иное.

ДП: Это очень весело. Мы подтрунивали сами над собой несколько раз за шесть сезонов, чего никто не делает. Попробуйте вспомнить название хоть одного сериала, в котором бы…

ДЭ: Сломали четвертую стену.

ДП: Сломали четвертую стену, как мы. И было это и правда очень весело.

В плане работы, что для вас сложнее всего было играть? О Сэмминаторе мы уже поговорили. Был ли этот образ для вас самым сложным или же было нечто посложнее?

ДП: Было непросто играть Люцифера. Да, играть Люцифера было сложнее, чем Сэмминатора, поскольку, отвлечемся на секунду, когда я размышлял над этим и над тем, что есть душа, то решил, что если у тебя нет души, то ты действуешь, основываясь исключительно на логике. Но это не значит, что ты злой. Ты не превращаешься в социопата, как в «Американском психопате», но твои размышления сводятся к простому: «Может, я и убью невинного, но в противном случае он убьет трех невинных, так что все путем, бах».

У Люцифера были скрытые мотивы и подлый план, который казался ему отличным. У меня есть одна из любимых цитат: «Для себя самого ты всегда герой». Вот и Люцифер думал, что он – герой. «Ой, папочка от меня отвернулся. Но я не злой. Я же ангел. Я люблю вас, люблю розы, люблю их запах, но вы не ангелы, а я ангел». У него есть скрытые мотивы. Забыть, кто ты есть, и стать им труднее, чем просто лишиться эмоций.

Верно, верно. Ну, а как насчет вас, Дженсен? Мы уже говорили  сюжетной линии, когда Сэм был без души, но что еще стало для вас испытанием, как для актера?

ДЭ: В частности, любые виды тяжелых эмоциональных сцен. Я бы сказал, что именно такие моменты заставляют чувствовать, что день прожит не зря. Каждый раз, когда приходится играть очень напряженную сцену, какой-то ключевой момент истории, что-то, что обнажает эмоции, я возвращаюсь домой с чувством гордости. Я становлюсь героем дня и мне это приятно.

Мне предстоит пара подобных сцен на съемках финальной серии, у меня их давненько не было, но, оглядываясь на несколько лет назад, вспоминая, например, сцену, когда умер Сэм, и Дин сидел у его тела… Эти сцены очень графичны и сами всплывают в памяти в процессе работы. Мне и смотреть подобные сцены тяжело, поскольку я вспоминаю все те эмоции, через которые прошел. Ведь мозг знает, что случившееся – не взаправду, но тело этого не понимает.

А что насчет вас, Джаред? У вас есть подобные моменты, которыми вы гордитесь?

ДП: Самым сложным было играть Люцифера, я очень собой гордился. И очень люблю эту серию.

ДЭ: Когда ты в розарии? Да. Полагаю, это – одна из его лучших сцен. Я чувствовал себя зрителем, будто наблюдал со стороны за актером, хорошо играющим свою роль. Порой даже забывал про свои реплики.

«Ой, простите, моя очередь»

ДЭ: Ага. «Ой, простите, моя очередь».

ДП: Когда сниматься непросто, после каждой подобной сцены можно сделать новую зарубку и сказать: «Фух, вот и все, а я боялся!» Я нервничал. Снимаясь по 180 дней в году в течение 6 лет, можно уже особо и не переживать, каждый день для тебя - просто еще один съемочный день. Но во время съемок таких сцен ты знаешь, что тебя ждет, какие взлеты и падения тебе предстоят, и подобные эмоциональные кульбиты могут выбить из колеи.

ДЭ: Вся серия…

ДП: Вся серия была очень напряженной. Полагаю, для нас обоих.

ДЭ: Мне было непросто, поскольку я играл злого Дина.

Вы ведь в какой-то момент кричали на себя самого?

ДЭ: О да, было такое. Мой дублер (он изображал спину второго Дина в кадре) говорил реплики не на камеру, а так как он не актер, то мне приходилось помнить все, что нужно делать за себя и за него. Целая головоломка, надо сказать, а потом уже в конце съемок он (Джаред) вошел в кадр и блестяще отыграл сцену с Люцифером.

ДЭ: Но было весело.

Что ж, видно, что вы много работаете и готовы к разным ситуациям, и фанаты, судя по отзывам, это очень ценят.

ДЭ: Спасибо.

ДП: Спасибо.

Именно поэтому о сериале пишет «New York Times», «ТВ-Гид» помещает вас на обложку, и тому подобное.

ДЭ: Это было круто.

ДП: А еще «Своя игра».

«Своя игра»?

ДЭ: В программе «Своя игра» был вопрос о нас, но отвечающий этого не понял.