Цитатник

ДИН: Говорю же, я просто устал.
СЭМ: Так разозлись!

ДИН (заходя в номер мотеля): Дом, сраный дом.

УРИЭЛЬ: Ты нужен нам!
ДИН (с вызовом): Нужен? Не успели мы вернуться и опять нужны!
УРИЭЛЬ: Не смей говорить со мной в таком тоне.
ДИН: Лучше за собой последи.
СЭМ (ангелам): Мы только что с похорон Памелы.
ДИН: Той самой Памелы - медиума. Помните ее? Кас, ты еще выжег ей глаза. Припоминаешь? Славные денечки!

ДИН: (ангелам) Может, хоть ненадолго оставите нас в покое, мы вам не долбаные марионетки!

УРИЭЛЬ: Мы подняли тебя из ада с особым умыслом.
ДИН: Да, и напомни, с каким? Что конкретно вам от меня надо?
УРИЭЛЬ: Для начала - благодарности.

СЭМ: Простите, а мы-то чем можем помочь? У нас кишка тонка тягаться с демоном, способным выпотрошить ангела.
УРИЭЛЬ: Премного благодарен, но демоны - наша забота.

КАСТИЭЛЬ: Воля Аластара поистине сильна. Мы зашли в тупик.
ДИН: Да уж, у него чёрный пояс по пыткам. Вам, ребятушки, он не по зубам.
УРИЭЛЬ: Вот потому пришли мы к его ученику. Как ни крути, самый опытный специалист по допросам - у нас ты.

КАСТИЭЛЬ (об Аластаре): Дин... Вся надежда на тебя.
ДИН: Нет. Ни за что. Пожалуйста, не проси меня об этом, Кас... Только не это.
УРИЭЛЬ: А никто и не собирается... просить.

УРИЭЛЬ: Мальчик, гибнут ангелы...
ДИН: Все нынче гибнут. Ежу понятно, в ваших силах заставить меня делать все, что вам угодно... но только не это.

УРИЭЛЬ: Пойду, пожалуй, испрошу. Откровение. Возможно, есть для нас дальнейшие приказы.
ДИН: Прикупи по дороге пончиков.
УРИЭЛЬ (смеясь): Все-то ему неймется. Парнишка, а ты начинаешь мне нравиться.

УРИЭЛЬ: Пойду, пожалуй, испрошу. Откровение. Возможно, есть для нас дальнейшие приказы.
ДИН: Прикупи по дороге пончиков.
УРИЭЛЬ (смеясь): Все-то ему неймется. Парнишка, а ты начинаешь мне нравиться.

ДИН (в след исчезнувшему Уриэлю): Ходить надо больше, ребятушки, а то разнесет. (обнаружив, что Кас не понял шутки) Сдается мне, у этого евнуха с чувством юмора получше, чем у тебя.
КАСТИЭЛЬ (с каменным лицом): Уриэль самый веселый ангел в нашем гарнизоне... Спроси любого.

ДИН (Кастиэлю): Ты просишь меня открыть эту дверь, войти туда... Тебе не понравится тот, кто вернется оттуда.

АЛАСТАР (Дину): Прошу меня простить. Это очень серьезная и чрезвычайно волнительная для тебя ситуация. Грешно над таким смеяться. Но неужели они серьёзно? Они прислали тебя пытать меня?

АЛАСТАР: Думаешь, увидев твои страшные игрушки, я выложу тебе все как на духу?
ДИН: Ну, все ты выложишь при любом раскладе. Просто не хочется зря ботинки портить.

АЛАСТАР: Ты мной займешься? Хотя, быть может, ты не хочешь. Возможно, ты боиии-ишься.
ДИН: Ну, я же здесь.
АЛАСТАР: Не совсем. Часть тебя осталась там, в преисподней. Посмотрим, получится ли у нас... Сможем ли мы собрать воедино все твои осколки?

ДИН: Ты будешь разочарован.
АЛАСТАР: До сих пор ты меня не разочаровывал.

РУБИ: Не въезжаю, в чем проблема. Ты же знаешь, они уже давным-давно держат Аластара на дыбе. Дин отведёт душу, от Ала останется мокрое место, и хорошие парни в выигрыше. Что тебя смущает?
СЭМ: (о брате) Он не сможет.
РУБИ: Ясно, ты не хочешь, чтобы он снова стал специалистом в области пыток.
СЭМ: Нет, я о том, что он не сможет это сделать. Эта работа ему не по плечу.

СЭМ: Что-то случилось с ним там, в аду, Руби. Он не тот, что прежде. Недостаточно силен.
РУБИ: А ты?
СЭМ: Я - буду.

АЛАСТАР: Твой папаня висел у меня на дыбе почти целый век.
ДИН: Невозможно держаться вечно.
АЛАСТАР: Джон Винчестер... Он стал притчей во языцех. Сто лет! И после очередного сеанса пыток я предлагал ему тоже самое, что и тебе. Я опущу лезвие, если его возьмет он.

АЛАСТАР (о Джоне): мне так и не удалось его сломить. Чего я только не пробовал. Но Джон - он был слеплен из особого теста. Из чего-то героического. А потом пришел Дин. Дин Винчестер... Я уж решил – меня ждет новая головная боль. Но папенькина доченька... он сломался. Сломался за каких-то тридцать лет. Не таким тебя хотел видеть папочка, да, Дин?

АЛАСТАР (Дину): Святая вода? Да брось! Что бы меня впечатлить, нужно быть изобретательнее, Кузнечик.

АЛАСТАР: Я вырезал из тебя совершенно нового зверя, Дин. И назад пути уже нет.
ДИН: Возможно, ты прав. Но сейчас моя очередь вырезать.

АННА: Этот приказ - ошибка. И ты это понимаешь. Ты можешь принять верное решение. Но ты боишься, Кас. И я боялась. Но вместе мы сможем...
КАСТИЭЛЬ: Вместе? Я не такой как ты. Ты пала. Прочь.

АЛАСТАР (отплевываясь кровью и святой водой): Что-то как-то не пробирает. Тебе явно не хватает воображения. Бытие... даже не знаю... здесь наверху все слишком реально. Ох. Честно, Дин... Как все было паршиво, не в сказке сказать, ни пером описать, но ты нам услугу сумел оказать.
ДИН: Заткни пасть.

АЛАСТАР: Знаешь... Планировалось, что процесс запустит твой отец, он станет катализатором. Но в итоге им оказался ты.
ДИН: Катализатором чего?
АЛАСТАР: Помнишь, предложение, которое я повторял каждую ночь? Такое же, что и твоему отцу. И, наконец, ты сказал: «Принимай меня в штат». В тот момент, когда ты впервые взял в руки мое лезвие, и первый раз вонзил его в ту рыдающую сучку - пала первая печать.

ДИН: Ты лжешь.
АЛАСТАР: «Ибо предначертано, что будет сорвана первая печать в тот миг, когда в аду прольет кровь праведник. Лишь он сломается - и сломана печать». Первую печать нужно было сорвать прежде остальных. Принцип домино сработает правильно, только если начать с нужной костяшки. Когда мы победим, когда устроим Апокалипсис и сожжем всю землю дотла, этим мы будем обязаны тебе, Дин Винчестер.

АЛАСТАР: Лилит тут не причем. Не стала она бы размениваться на семь ангелов. Она бы убила сотню... Тысячу. Давай же. Отправь меня в ад, если сможешь.
СЭМ: Я теперь сильнее и могу убивать.

КАСТИЭЛЬ: Задумал я неповиновение.
АННА: Хорошо.
КАСТИЭЛЬ: Хорошего здесь нет. Впервые я чувствую.
АННА: Дальше будет хуже. Когда сам выбираешь, как поступать. Это сбивает с толку. Пугает.
КАСТИЭЛЬ: Анна, я не знаю, что делать. Прошу, скажи, что мне делать.
АННА: Как в старые-добрые времена? Нет. Прости. Пришла пора думать своей головой.

КАСТИЭЛЬ: Это мир - творение нашего Отца, Уриэль.
УРИЭЛЬ: Отца? Если он им когда-то и был, то перестал в тот самый миг, когда создал их. Род людской. Своих любимчиков. Вечно ноющие, мерзкие червяки.

КАСТИЭЛЬ: Впервые за долгое время... я не боюсь. Тебе не победить, Уриэль! Я всё ещё слуга Господень.
УРИЭЛЬ: Да ты его даже не видел!! (методично нанося удары) Нет никакой воли! Нет никакого гнева! И нет... Бога.
АННА (вонзая клинок в горло Уриэля): Может быть нет, а может и есть. Но ещё есть я.

КАСТИЭЛЬ: Ты в порядке?
ДИН: Но не твоими молитвами.
КАСТИЭЛЬ: Следует тебе быть осторожней.
ДИН: А тебе - научиться мастерить долбаные дьявольские ловушки.

ДИН: Это правда? Что я сорвал первую печать? Что все начал я?
КАСТИЭЛЬ: Да. Когда известно стало нам, какие планы на тебя Лилит имеет, мы осадили ад, и сражались, чтобы добраться до тебя прежде, чем ты...
ДИН: Дал начало Апокалипсису.
КАСТИЭЛЬ: Но опоздали мы.

КАСТИЭЛЬ: Дин, здесь нет твоей вины. Такова судьба. «И только праведник, который это начал, способен положить всему конец». Ты должен все остановить.
ДИН: Люцифера? Апокалипсис? Что это значит? Эй! Не вздумай исчезать, ты, сукин сын.

КАСТИЭЛЬ: Мне ведомо лишь то, что уповать мы можем только на тебя.
ДИН: Тогда, ребята, вы облажались. Я не справлюсь, Кас. Мне это не по плечу. Аластар был прав. Часть меня осталась там. У меня не хватит сил. Я не тот человек, которого хотели видеть во мне наши отцы. Поищите кого-нибудь другого. Я не тот.