ИНТЕРВЬЮ БЕНА БРАУДЕРА ДЛЯ SCIENCE FICTION WEEKLY

Актер Бен Браудер в настоящее время не ощущает опасений за свое будущее. Это может показаться странным, учитывая то, что он сейчас без работы – съемки заключительных 11 серий Farscape завершены. Вместо того чтобы беспокоиться о своем будущем Браудер клубится в заботах, чтобы собрать «крутую команду» для продолжения съемок Farscape и о своей роли потерянного в космосе астронавта Джона Крайтона.

Браудер появился на Бродвее в «Венецианском купце» и в ряде художественных фильмов: «Красавица Мемфиса», «Поцелуй перед смертью» и «Буги Бой»… На телевидении он появлялся в сериалах «Вечеринка на пятерых», «Большие мечты и разбитые сердца»…

Браудер дал интервью для Science Fiction Weekly о роли Джона Крайтона, о прекращении съемок сериала Farscape, и о том, почему он не боится Голливуда. Это происходило во время показа 11 последних серий четвертого сезона – 10 января 2003 года.

БРАУДЕР: Как дела?

ЖУРНАЛИСТ: Я расстроен, что съемки Farscape завершены.

БРАУДЕР: Да, ну в действительности я мог бы достать вас, долго и занудно говоря о том, что шоу отменили… Это был грустный период времени для нас. По правде говоря, мы просто наслаждались своей работой, но это закончилось. Четыре года спустя кто-то как-нибудь прочтет это и подумает «Нет, нет, это работа… Невозможно, чтобы вы наслаждались работой. Даже нелепо об этом слышать» (смеется).

ЖУРНАЛИСТ: Что вы можете сказать по поводу последних 11 серий.

БРАУДЕР: Это профессиональная тайна. Я не могу сейчас обсуждать какие-либо сюжетные линии, поэтому мне сложно сказать вам, что будет происходить дальше. Мы уже сняли 11 эпизодов, и они сняты настолько зрелищно, как никогда до этого. Мы вошли в опасную территорию для каких-либо научно-фантастических шоу. На этом этапе это очень интересно и захватывающе для нас. Это будет настоящий ад, вплоть до падения с обрыва (смеется).

ЖУРНАЛИСТ: Джон Крайтон – великий персонаж.

БРАУДЕР: Да, Крайтон не просто персонаж, это дар. Это просто подарок судьбы, учитывая, как он развивался за эти четыре года. Играя Крайтона, в течение длительного времени я держал в строжайшем секрете, как я его играю. Вещи, которые я и авторы знают о моем герое, никто не знает, и никогда не узнают. Обсуждать его характер можно до бесконечности.

Огромное количество персонала находится на съемочной площадке, когда я играю Джона, они наблюдают его действия, его реакцию. Все с напряжением следят, чем закончатся последние 11 эпизодов, и Крайтон здесь – центральная фигура, поэтому эта роль очень интересна.

ЖУРНАЛИСТ: Существует ли хоть малейшая возможность того, что сериал Farscape выпустит серии, которые подведут логический конец фильма.

БРАУДЕР: Вы знаете, на данное время это провокационный вопрос. Я думаю, что выпуск новых серий напрямую зависит от того, будет ли сериал иметь финансовый смысл для телекомпаний. Тогда будут финансовые вливания на продолжение съемок. Конечно, сложность состоит в том, чтобы дать зеленый свет фильму, найти деньги, чтобы запустить съемки.

ЖУРНАЛИСТ: А на нужды фанклубов?

БРАУДЕР: Что касается фанклубов, мы все еще будем продолжать шоу. У нас просто потрясные фанаты! Как-то я приехал на вечеринку по поводу Хеловина в Западном Голливуде. Я иду, и вдруг, фанат, одетый Скорпиусом возглашает: «Вы будете смотреть Farscape!». Я ретировался. Фан посмотрел в мою сторону и говорит: «Реально хороший костюмчик, выглядишь прямо как Крайтон» (смеется). Вот такие люди действительно поддерживают наше шоу. Люди, для которых не было пределом просто сидеть в кресле, прилипнув к телевизору каждую пятницу, но которые пришли ряженными на Хеловин, взывая «Вы будете смотреть Farscape!», пытаясь привлечь к нашему шоу других людей. Нам такой подход действительно нравится, и мы думаем, что вам он тоже понравится.

А другие люди, которые дают зеленый свет фильмам, они вкладывают деньги в Бака Роджера, который раскручивает шоу. Ну а наши фанаты, наши зрители, наша аудитория непрестанно нас критикуют, не выпуская нас из поля зрения на протяжении всего показа. И вы знаете, это просто прекрасно, ведь в Австралии, где мы жили во время съемок фильма, все о нас позабыли, потому что его там не показывают.

Сейчас я в Лос-Анджелесе, подыскиваю себе жилище, и я действительно встречаю людей, которые смотрят шоу и они не просто его фанаты, но очень хорошо осведомлены о нем и я могу поговорить с ними о том, чем я сейчас занимаюсь, после четырех лет съемок и им это интересно.

Мы очень много беседуем с теми, с кем я работал о том, что мы сейчас делаем, что мы собираемся делать и как мы будем это делать. Прокатит это или нет. Вобщем, знаете ли, мы ведем этакие творческие беседы. Так что спустя четыре года великая вещь, встретить и поговорить с людьми, которые не работали на шоу.

ЖУРНАЛИСТ: А чем еще вы сейчас занимаетесь?

БРАУДЕР: Вы знаете, я сейчас по уши в заботах найти дом.

ЖУРНАЛИСТ: Звучит не плохо. Возможно, по этому поводу ваша семья будет счастлива.

БРАУДЕР: Да, надеюсь, они будут счастливы. Детишки ждут этого с нетерпением. А еще, первый раз за четыре года у меня будут прослушивания.

ЖУРНАЛИСТ: Мне кажется, что во время съемок Farscape у вас не было времени обсуждать другие проекты.

БРАУДЕР: Да, я был плотно занят на Farscape, а затем мы потерпели бедствие, как Америка 11 сентября. Я был занят работой над Farscape все время. Я жил в Австралии и географически мне было не удобно «держать руку на пульсе». Ну, а сейчас я вернулся в Лос-Анджелес, и у меня было несколько прослушиваний, впервые за четыре года. Вы знаете, быть актером вещь тяжелая (смеется). Вы не представляете, как это тяжело. Самое трудное для актера – это поиски возможности новой работы. Я проделал путь от простого актера до героя действительно крутого шоу. А сейчас, я просто очередное имя в списке пришедших куда-либо на прослушивание.

ЖУРНАЛИСТ: Да, крутого героя вы заткнули себе за пояс.

БРАУДЕР: Мне повезло играть интересный персонаж, это поистине удача – получить такую роль. А также мне повезло с людьми, с которыми я работал.

ЖУРНАЛИСТ: А как сейчас обстоят дела с Джоном Крайтоном.

БРАУДЕР: Он в каком-то смысле не завершен. У нас есть некоторые задумки, которые пока не удается реализовать, но я не могу жаловаться. И размышляя о роли, я думаю – неужели я когда-нибудь собираюсь сыграть роль, лучшую, чем эта. Я не могу жаловаться по поводу того, как развивается персонаж Джона Крайтона. Его развитию в каком-то смысле позавидовали бы большинство актеров. Например, вы играете роль на телевидении, и ее выбраковывают. Вот так герои проходят свой путь от начала до конца за 5 лет, а в течение 2-х лет Крайтон в своем развитии продвинулся намного больше, чем большинство персонажей, когда бы то ни было на протяжении всего сериала. Вы знаете, я посмотрел 1-й сезон, и он показался мне просто детским фильмом.

ЖУРНАЛИСТ: Тогда Крайтон был таким невинным.

БРАУДЕР: Просмотрев несколько ранних эпизодов, я сказал: «посмотрите насколько он невинный», он просто «облако в штанах», а три года спустя – «мужик, кто к псам этот парень»? (смеется) Он адаптировался к окружающему миру, стал более многогранным и снискал международное признание.

ЖУРНАЛИСТ: Он хорошо смотрится со своим пистолетом.

БРАУДЕР: В начале он не носил пистолет, он даже не брал его в руки. Свой первый пистолет он прикрепил сзади и долгое время не дотрагивался до него. А теперь у него именное оружие, и когда он спит – пистолет у него под подушкой. Это большая перемена. Я думаю, что она произошла потому, что Крайтон приобрел чувство беспокойства о судьбе Вселенной и о судьбах людей.

Вы знаете, его действия продиктованы лучшими намерениями, но сейчас он носит много оружия, т.к. слишком много смерти и насилия встречается на его пути. Его невинность повреждена множеством зла, окружающим его. Таким образом, он сложился в восхитительно сложный характер, который продолжает совершенствоваться на протяжении сериала и становится, в некотором роде, более мистическим. И сейчас появляется все больше поводов для более глубокого изучения этого персонажа.

ЖУРНАЛИСТ: Кажется, что он становится менее предсказуемым.

БРАУДЕР: Чем больше вы его знаете, тем сложнее точно предугадать, что он собирается делать и что у него на уме? Мотивы его поведения мне всегда понятны, но я никогда не чувствую необходимости объяснять их аудитории. В редких случаях все заканчивается беседой, в которой Крайтон кое-что обнаруживает в своих словах, но он объясняет свои мотивы не часто и не до конца.

Большинство из нас не объясняют своих мотивов. Мы не приходим и не говорим, «послушайте, я это делаю потому, что когда я был в 3 классе, мой учитель заставил меня стоять у доски и 300 раз писать, что я должен делать уроки вовремя, вот поэтому я это делаю». Вы могли видеть правдивое отображение этого в телепередачах и фильмах, но вы не увидите это у Крайтона в Farscape. Он просто становится загадочной личностью и держит вас в напряжении, вам хочется понять, что с ним будет дальше. И бывает, вы не можете понять, что у него на уме.

Это очень сложный персонаж и я счастлив его играть. Ну, по началу то он не кажется сложным, он кажется этаким простачком. Но, с течением времени зритель понимает: «я действительно не знаю этого парня, как поначалу мне это казалось».

Много информации мы держим в голове. В чем необходимость сразу рассказывать людям, что Зан растение? Мы знали это с первого дня. На протяжении фильма мы всё разбиваем на мелкие кусочки и внезапно тебя осеняет «О, так вон оно что!» С инопланетными персонажами там может быть много того, что вы не знаете, информация о них закрыта и это делает их более загадочными.

Но Крайтон – человек. Мы понимаем, что он монументальный персонаж. Он Бак Роджерс, именно Бак Роджерс. Довольно интересно смотреть первое шоу-ревю, когда они начинают – «О, это то, что нужно!». Затем мы запускаем эпизоды 11, 12 или 13 и я качаю головой со словами, «Да, они это делают не правильно, они еще этого не понимают (смеется) они еще этого не знают». На протяжении всех съемок, Крайтон остается загадкой, и не ясно как это происходит, и ты думаешь: «когда он принял это решение?». А затем ты осознаешь, что он давно это решил, но просто не говорил об этом.

ЖУРНАЛИСТ: Вы знаете, чем закончатся последние 11 эпизодов Farscape, так как вы думаете, что фаны извлекут для себя из этих серий?

БРАУДЕР: Я не знаю. Честно говоря, я не знаю, как другие люди посмотрят на это. У зрителей, может, будет совсем иная точка зрения. На некоторые вещи я смотрю по-своему, а режиссер имеет свое мнение. Когда мы смотрим на сюжет, который завершен, авторы видят нюансы, которые я не увижу, а фанаты и аудитория увидят это совсем в другом свете.

Когда-нибудь, я надеюсь, что у меня будет время сесть и посмотреть шоу от начала до конца. Это похоже на то, когда смотришь серии, быстро их прогоняя, и говоришь, «как это история закручена?». Я знаю сюжет от начала до конца, но мое мнение об этом более узкое, потому что вы забываете это, когда давно не видели…

Единственное во что я верю – это то, что история продолжается, и она действительно разворачивается во всей полноте. Это стоит того, чтобы посмотреть это снова. Но вот, что я обнаружил, когда сам смотрел некоторые эпизоды по многу раз – я все еще нахожу в них вещи, которые раньше не замечал. Особенно в эпизодах, которые написал я сам. «Дон Кихот», возможно, я смотрел 5 раз. Я знаю, что там упущено. Я говорю «да я должен был сделать это и я должен сделать то». Я знаю, чьих детей мы убили и все такое… Я смотрю на это и думаю, о том, что сделал Тони, и что сделала Гиги, и Клаудия, и Лени, и Вайэн, и другие. Почти в каждом эпизоде есть так много нюансов.

Я смотрел эпизод 4.11 («Нереальная реальность») в незаконченном виде. Это последний эпизод, который сейчас показывают. Я его смотрел, по крайне мере раза четыре и после каждого просмотра я находил его все более и более совершенным. Я не могу объяснить, почему я считаю, что он совершенствуется. Это что-то не реальное. Это многоплановый фильм и каждый раз, когда я его смотрю, я вижу что-то новое, и я все еще наслаждаюсь просмотром. Я думаю, в целом сериал хорош. Когда вы смотрите некоторые эпизоды, они вам нравятся, но существует не много эпизодов, посмотрев которые я скажу: «Да, это именно то, что нужно!»

Farscape – это такой насыщенный сюжет. Там так много разных персонажей, там есть сцены, которые были поставлены год спустя, и ты думаешь: «Эвон как они выкрутились, вот что они сделали, вот как оно все было закручено и чем кончилось…» Да это стоит посмотреть еще разок.

Большинство историй никогда не были полностью завершены. Если начало хорошее, то нужно продолжать, а если не очень – это возможно потому, что история, в каком-то смысле закончилась не хорошо. Я знаю многие вещи, которые вы задвигаете. Например, забрасываете книгу, или выключаете телек и думаете «Ну все, с меня хватит». Но если вещь действительно интересная, вы хотите просмотреть все до конца. Большинство хороших фильмов зиждется на этом.

ЖУРНАЛИСТ: А чем вы объясните особенность Farscape?

БРАУДЕР: Тем, что у нас крутой творческий состав. Тут было с чем бороться и о чем спорить, но это была выдающаяся группа, с кем я сотрудничал. Это была мощная творческая команда, вокруг меня были восхитительные люди. Что ни говори, пес подери, это была середина моей жизни, и я об этом очень беспокоился, думая про себя: «Ой, неужели что-то может быть лучше этого». Как для актера Farscape был для меня величайшей ролью. И я могу быть только благодарен за этот профессиональный опыт.

ЖУРНАЛИСТ: Кажется что Farscape это рассказ о путешествии, которое совершают герои.

БРАУДЕР: Путешествие и истории, в которые попадают герои по его ходу – это главное. Там так много сюжетов, и основная сюжетная линия истории была сложена тысячи лет назад Гомером (смеется), а мы просто пересказываем истории в различных вариантах, очертаниях и конфигурациях. Насколько можем. Это путешествие, это Одиссея. Эта история о героях и их путешествии через мир опасностей и приключений, в поисках дома. На Farscape все они каким-то образом ищут дом, где можно было бы осесть, не осознавая, что они уже создали себе дом, который затем разрушили и воссоздали вновь.

Но, да, главное это все-таки повествование о путешествии. Я уверен, что история рассказывается в действиях, закрутках и поворотах. Я надеюсь, что Farscape будет держаться. Я не думаю, что мы будем особенно переживать из-за спецэффектов фильма, так как фильм держится не только на спецэффектах. Это фильм о героях и о путешествии. Таким образом, нам следует крепко держаться.

ЖУРНАЛИСТ: А что вы думаете о последних эпизодах.

БРАУДЕР: Все хорошее подходит к своему завершению. Я надеюсь, что мы закончили удачно. Дело в том, что когда я все это делаю, я не могу с полной уверенностью встать и заявить: «последние 11 эпизодов – это величайшая вещь, которую вы когда-либо видели в Farscape. Потому что, честно говоря, зрители увидят кое-что в своем свете, их восприятие может зависеть от сегодняшнего дня, от условий жизни в современном мире, от того, как закручен сюжет, или может, они устанут. Вобщем, восприятие зависит он настроения.

И ты просто не знаешь, что будет дальше. Полно великих фильмов, которые не принесли большого дохода, а затем стали классикой. А также, существуют плохие фильмы, которые получили огромные доходы, а пять лет спустя ты говоришь: «Ну?» И, исходя из этой точки зрения, закончив выпуск Farscape, я надеюсь, зрители полюбят последние 11 эпизодов.

Если вы первый раз включили это шоу, что я надеюсь, некоторые люди сделали, а некоторым следует сделать. Потому что если ты его увидел, потом уже будет не оторваться. Если они включили его в первый раз, они могут посмотреть 11 эпизодов как самостоятельную историю, а затем вернуться к предыдущим сюжетам и обнаружить для себя «как они туда попали». Я не думаю, что это может испортить радость от просмотра серий. Вот на что я надеюсь. Я надеюсь, что сериал будет иметь устойчивый рейтинг и сможет так продержаться все 22 серии 4 сезона.

Исходя из этого, судьба сериала будет зависеть от заинтересованности людей, которым нравится сериал, и других людей, которые имеют деньги для финансирования Farscape в дальнейшем. Я считаю, что мы еще увидим Райджела и Д'Арго в баре (смеется).

ЖУРНАЛИСТ: Это была бы суперкомедийная сцена.

БРАУДЕР: Да, знаете, и еще бросить Райджела в конец бара. Для кукольников это удобно. Знаете, как будто пришельцы прибывают каждую неделю. Он получает сообщения от Крайтона (смеется) «Мы летим вокруг Альфа Центавра, и ты просто не поверишь, что здесь происходит... Не мог бы ты прислать мне немного денег?»

ЖУРНАЛИСТ: Farscape не похож на другие шоу.

БРАУДЕР: В большинстве возможностей ты работаешь вне Голливуда, ты работаешь в Австралии, где твои дизайнеры имеют совершенно другой подход. В начале Стивен Чао, который сотрудничает с USA Network, а также Бонни Хаммер говорят «Дай нам что-нибудь другое» и это правильно, потому что ты работаешь вне Голливуда и таким образом не испытываешь неотъемлемого страха.

Что касается Голливуда, так в него вложено очень много денег, и это огромное сражение, извечная война создателей телепрограмм и фильмов. Большинство людей боятся получить низкий статус. Австралия это меньшая индустрия, там нет такого сильного давления, крутые творческие люди не боятся провала, и исполнительный продюсер Девид Кемпер осознает это, и он пишет сценарии. Он говорит, «я собираюсь делать это, потому что я знаю, что это хорошо и от меня не убудет». А, вы знаете, в Голливуде он, возможно, не решился бы на такое.

ЖУРНАЛИСТ: Вам не удалось запустить шоу в постоянный показ.

БРАУДЕР: О нет, не было никакой возможности. В начале, после показа шести серий, мы не смогли устроить нашему шоу постоянный показ, но SCI FI дала нам карт-бланш. SCI FI благословила нас на нашу работу, и оставалась с нами четыре года, пока мы все это делали. Они гордились нами, нашими достижениями. Я не знаю, кто еще мог вложить в нас свои средства, а также оказать доверие творческой команде во всем, что мы задумали и делали. Ведь это вид шоу, который возможно было выпустить только здесь – по творческим задумкам и степени риска это не реально было сделать в Голливуде.

Нам очень повезло с тем, где мы выходили и с кем имели дело: с телесетью, где нас показывали, с аудиторией, которая обнаружила нас, а затем вышла и рассказала о нас людям «Вам следует это посмотреть!». Например, вы увидели шоу в первый раз, и это был неподходящий момент. У вас возникает вопрос «Что, к псам, это за фильм?». Это не похоже на зрителей, которые знают о нашем фильме. Наши зрители всегда в курсе событий.

ЖУРНАЛИСТ: Этот фильм – своего рода вызов.БРАУДЕР: Это был вызов для нас. Это была, в определенном смысле, брошенная перчатка. Мы начали и задумались «Так! Мы можем делать стандартные устаревшие вещи и тихо затухать. Пойдем, лучше найдем другую работу, и никто не скажет, «Что за букет идиотов?». Или же мы просто рискнем стать этим букетом идиотов, в надежде, что все выгорит». Но, в большинстве случаев, все складывалось удачно.

ЖУРНАЛИСТ: Мы больше не увидим приключения Крайтона, не увидим его в постоянном показе. Мы больше нигде не сможем увидеть Джона Крайтона?

БРАУДЕР: В действительности это было случайное стечение обстоятельств, что мы нашли себя в создании Farscape. Интересно, увижу ли я когда-нибудь это снова. Я понял что, работая на фильме, я был в уникальной ситуации, и с течением времени работать становилось все сложней. У меня совсем съехала крыша от беспокойства, хорошо ли это. Ты можешь со всем этим удалиться, если у тебя где-нибудь имеется театр на 150 мест, и будешь восседать там без средств. Но у нас была эта фантастическая возможность, которую мы использовали в полной мере.

ЖУРНАЛИСТ: А фанаты все еще надеются на следующий год?

БРАУДЕР: При сегодняшнем раскладе не будет другого года, но ничего страшного. Все нормально. Если фильм когда-нибудь войдет в синдикат (так же как оригинальный «Звездный путь» вошел в синдикат) он найдет новую аудиторию.

ЖУРНАЛИСТ: У вас было четыре года. А у оригинального «Звездного пути» только три.

БРАУДЕР: Я не обнаружил, что этот сериал был так популярен, пока его не стали крутить в разное время и повсеместно, в противовес тому, когда его показывали с 9 до 10 вечера, по пятницам (где полагалось его показывать в начале).

Я верю, что у нашего фильма будет широкая аудитория, что можно понять из того, что в нашей аудитории почти 50% женщин, что довольно неординарно для научно-фантастического фильма, шоу не направлено на узкую аудиторию. Оно не только для зрителей, предпочитающих научную фантастику. Фильм адресован ко всем, кто услышит и сам фильм говорит: «Вот как мы видим эту историю».

У нас есть несколько сумасшедших инопланетных существ, есть космический корабль, у нас есть Райджел, разъезжающий на своем троне, и у нас есть великое бесконечное путешествие. Некоторые люди собираются сказать: «О, я знаю, что это такое!», а затем они садятся и начинают смотреть, и… множество людей с головой уходят в наши приключения.

ЖУРНАЛИСТ: А какие другие серии будут с участием кукольных персонажей?

БРАУДЕР: Вы спрашиваете – в каких сериях мы собираемся сделать людей более похожими на пришельцев? Например, если взять Крайтона, который по началу был полностью человеком, но в конце второго сезона и в третьем сезоне вы видите: «да, у него в голове пришелец». Мы собираемся посмотреть, как Крайтон попадает на Землю. Чувствует ли он себя уютно на Земле, или он еще больший инопланетянин, чем другие пришельцы.

Самая прекрасная вещь в Farscape – это то, что мы обнаружили что, попадая в сильно запутанные ситуации, мы пытаемся выбраться из них, и наблюдаем за собой, как нам это удается. Как вы сказали – мы путешествуем. Я даже не сожалею по поводу ужасных вещей, которые сделал. Были вещи, которые хорошо прокатили. Есть другой сценарий, который просто шокирует. И ты говоришь: «Да, я знаю, почему это произошло. Это случилось потому, что на короткий миг мы не побоялись попробовать что-то другое». А также существует страх потерять свое лицо, который присущ каждому из нас. Все кто создает телепередачи и фильмы, одержимы страхом провала.

Вы знаете, мы очень боялись, потому что в результате съемки были остановлены, и мы сказали «Да, страшно, но давайте это сделаем!». Удивительно, что мы продержались целых 88 эпизодов. Вы знаете, я с нетерпением жду времен, когда я увижу фильм снова, когда его покажут на каком-либо канале.

Мнение зрителей разнообразно: люблю, ненавижу, нравится, не нравится. Но я не думаю, что вы можете сказать, что мы не старались (смеется). Вы можете нас раскритиковать только по одному поводу, что мы остановили съемки.

ЖУРНАЛИСТ: Надеюсь, что ваши фаны смогут увидеть вас в другой интересной роли.

БРАУДЕР: Да, мне надо подыскивать роль. Каждый надеется, что ему удастся попасть в хороший состав актеров. Мне семью кормить надо (смеется). Сейчас у меня наступил простой, но, проработав над Farscape в течение четырех лет, в конце концов, я не настолько боюсь этого провала. Для меня это, в некотором роде логически обоснованный урок. Возможно, хотя мне и следовало бы, но в настоящий момент я не очень боюсь Голливуда. Я надеюсь, что что-нибудь подыщу. Ну, а если не найду, то ничего, ведь я уже хорошо засветился на экране. А это больше, чем удается достигнуть многим актерам. Что касается меня персонально – мы были прекрасной командой, у нас все получилось, и я надеюсь, что навсегда останусь в памяти зрителей.

Если бы у меня были деньги, я бы смог уйти на пенсию. И тогда бы я сказал: «Да это было не плохо, в конце концов, это были прекрасные времена!», но я не могу уйти на пенсию и поэтому молчу (смеется). Так что уж лучше я пойду, поищу работу. Возможно, я начну писать для Science Fiction Weekly, что-то типа: «Скажите, пожалуйста, как вы находите развитие Angel's за последние четыре года?» (смеется).

Прошлым вечером немного посмотрел «Баффи», за последние четыре года очень мало смотрел телевизор. Я был очень занят. Я всегда нахожусь посреди какой-нибудь деятельности, и расписание моей работы не позволяет найти время для просмотра телевизора. С тех пор, как вернулся в город, все пытаюсь выкроить момент. Все пытаюсь найти момент и понаблюдать, что происходит. Каждый раз, когда я смотрю какой-нибудь фильм, я его сравниваю с тем, что делал я (смеется), и я говорю, «Эндрю Праус, таким образом, не будет иметь успех».

Да, прекрасное время…

ЖУРНАЛИСТ: После четырех лет съемок в научно-фантастическом сериале, что вы думаете по поводу этого жанра?

БРАУДЕР: В настоящее момент научная фантастика очень актуальна. Видите ли, я имею в виду то, что 9 из 10 лучших фильмов в настоящее время это научно-фантастические фильмы. Единственное, почему страдает научная фантастика, это от мнения критиков.

Одна из величайших радостей, при участии в фильме Farscape или «Баффи», это заручиться большинством мнений критиков, которые смотрят и говорят – «это действительно хороший фильм». Со своей стороны, я как актер, на это надеюсь. Снимаясь в научно-фантастическом фильме, ты всегда сомневаешься и думаешь: «да, я знаю, что никто не воспримет нас всерьез». И действительно, находятся люди, которые не относятся к нам серьезно. Но киноиндустрия вынуждена принимать нас всерьез, т.к. научно-фантастические фильмы всегда приносят большой доход. Правда, критикам на это плевать.

ЖУРНАЛИСТ: Ну а я всегда воспринимаю ее всерьез.

БРАУДЕР: Да, вам и следует делать это, «2001» это один из популярнейших фильмов нашего времени, такой как были «Звездные войны» в 70-х. Это без вопросов! Был восхитительный фильм «Пришелец»… Научно фантастический фильм обнаруживает множество граней, что дает возможность обеспечить рассказу полноту и размах. Чтобы фильм приобрел значимость как любой драматический. А критики это не принимают потому, что они часто просто заминают эту тему и говорят «О, это не по настоящему», совершенно не понимая – все, что они видят на экранах – не настоящее.

Поверьте мне, «Форест Гамп» – это тоже не по настоящему. Фарест Гамп не более реален, чем Джон Крайтон. А я думаю, что «Форест Гамп» – крутой фильм. Мне кажется, он похож… находится на грани с фантастикой, но это конечно фэнтези и это великий фильм. А вот еще, фильм «Эта прекрасная жизнь» – его как повелось, проигнорировали в свое время. Этот фильм поведает вам об условиях человеческой жизни, и он тоже фэнтези. Эти фильмы – великие фильмы, но, однако, критики их проигнорировали.

ЖУРНАЛИСТ: Но создатели этих фильмов могут опротестовать общественное мнение.

БРАУДЕР: Нет, они не могут, никоим образом не могут. Долговечность показа фильма и память о нем определяется зрителями, а не критиками. Но все-таки прекрасно, когда критики по случаю скажут: «Вы знаете, это стоит посмотреть!» Мы действительно благодарны за судьбу нашего фильма, когда некоторые критики в одно время сказали: «Ой, знаете ли, я не собираюсь писать критическую статью об этом фильме, потому что это научная фантастика и у нас нет времени… да еще он идет на SCI FI, и к тому же у нас есть гораздо более важные дела…»

Через три года практически все фильмы сходили с экрана, а Farscape все еще показывают. Это заслуга SCI FI, потому что они поддерживают Farscape, это заслуга людей, которые создавали фильм, это заслуга зрителей, которые смотрели наш фильм. И это отображает основную идею жанра, над которым я работал, и о котором вы сейчас берете интервью.

Вы знаете «Баффи» – это фантастический фильм. Каждый раз, когда я его смотрю, я думаю, что это крутой фильм и конечно заслуживает гораздо больших похвал, чем другие фильмы, которые номинировались на Эмми. Но к концу дня я обнаружил удивительную вещь, что все, что мы делаем, это всего лишь попытка рассказать интересную историю.

Cлава Богу, кто-то это смотрит! Работа над этим доставляла огромное удовольствие. Играть Крайтона было просто счастье, я надеюсь, что когда-нибудь кто-то захочет предоставить мне роль типа этой. Получить такую роль – очень редкий шанс.

Давайте будем честными. Мне скажут: «Кто такой Бен? Что он собирается делать?» Я имею в виду – дайте передохнуть. Я гарантирую вам, что я должен был быть в самом конце списка возможных кандидатов на роль Джона Крайтона. И я, конечно, не был ни в чьем предварительном списке. Принимая меня на работу, они очень сильно рисковали, даже слишком сильно. У меня была огромная удача, и я очень благодарен судьбе.

А что касается Farscape – кто знает, какое у него будущее? Но у нас было блестящее прошлое, и это были просто адские скачки.