http://fargate.ru/supernatural/
supernatural-fan-2010@yandex.ru
Supernatural: Дневник Джона Винчестера
http://fargate.ru/supernatural/
supernatural-fan-2010@yandex.ru
Прибыв на приватную встречу, Дженсен Эклз обнаружил возле своего стула пластиковый контейнер с шоколадным печеньем, испечённым одной фанаткой. Оказалось, что это его самый любимый сорт печенья, наряду с коричными булочками, которые печёт его мама. Да, это очень важная информация.
А потом начались вопросы.
ВОПРОС: Прошу вас внести ясность в один вопрос, затронутый в недавнем интервью. Меня удивил ваш ответ. Вы сказали, что когда играете роль, то успокаиваетесь и выбрасываете всё из головы. Так происходит, потому что вы уже восемь лет снимаетесь в этом сериале или у вас такой актёрский приём?
ДЖЕНСЕН: Дайте уточню, я не выбрасываю всё из головы, это было бы ужасно! Я был бы вот таким… (делает комично-бесстрастное лицо). Странное дело, но когда звучит команда «мотор», всё отступает. Мне трудно объяснить, но всё – беспокойство за семью, друзей, убрал ли я постиранную одежду из машинки в шкаф, повреждённый локоть – всё отходит на второй план. Я как бы поднимаюсь надо всем и держу в голове только то, что касается моих реплик. Я заучиваю свои реплики, мы с Джаредом повторяем наши слова в гримёрном трейлере и пытаемся понять настроение диалога. Но я не могу проникнуться им, пока не отключаюсь от всего, не подхожу сюда (поднимается и переходит в другой конец комнаты, изображая позицию на съёмке). И тогда слова обретают свой смысл. Я знаю, что должен быть в конкретной точке, когда произношу конкретные реплики. Дальше всё происходит подсознательно, мне не приходится ни о чём задумываться, моё тело знает, что делать, мой разум знает, что должно быть произнесено. Такое состояние дает возможность импровизировать. Всегда можно сказать, кто из приглашённых актёров много раз повторял свои реплики перед зеркалом, потому что, что бы я ни делал, они произносят свои слова совершенно одинаково. Если я представляю, как будет играть другой актёр (партнёр по сцене), я сыграю соответственно, но что случится, если этот актёр будет играть по-другому? Я работал с Мишель Уильямс (в «Бухте Доусона»), и она постоянно сбивала меня с толку…
(Одна фанатка закашлялась и Дженсен прервался…)
ДЖЕНСЕН: Что с вами? Водички дать? Мы не хотим вас потерять!
ДЖЕНСЕН: И вот, бывало, читаю я сцену и примерно представляю себе, как всё будет выглядеть в жизни. Но приходит Мишель и играет совершенно иначе, не так, как я ожидал. И мне приходится подстраиваться соответственно. Но если ты не готов к этому, ты будешь произносить свои реплики независимо от того, что делает другой актёр. Тебе приходится быть постоянно начеку. Звучит банально, но сцена лишь тогда получается по-настоящему хорошо, когда актёры способны подыграть друг другу. Потому у нас с Джаредом и существует замечательная химия на экране, что мы слушаем друг друга и соответственно реагируем.
ФАНАТ: Мне нравились сцены с актёром, который играл Фрэнка Деверо, я не помню его имени. Он ещё вернётся?
 |
ДЖЕНСЕН: Он очень занятой человек, не знаю, известно ли вам, кто он такой. Он хотел сняться в нашем сериале, потому что его дочери большие поклонницы. Поверьте, ему не НУЖНО было сниматься в нашем сериале, но он обратился к нам и мы с радостью нашли для него роль. Кевин (Макнэлли) – замечательный. Надеюсь, он ещё вернётся.
ВОПРОС: Как изменился Дин по сравнению с первым сезоном?
ДЖЕНСЕН: Тогда он был гораздо моложе.
ФАНАТКА: Вы с каждым годом всё красивее.
(Дженсен краснеет).
ВОПРОС: Какого прогресса добились вы в совершенствовании актёрского мастерства?
ДЖЕНСЕН: Хороший вопрос. Опыт – лучший учитель. Ты можешь брать уроки актёрского мастерства, учиться, но ничто не подготовит тебя к реальной работе. Я постоянно работаю уже более десяти лет, и лучшей школы не найти. Играть одного и того же персонажа в течение восьми лет многим нелегко, я понял это, когда снимался в «Днях нашей жизни», где некоторым персонажам уже тогда было лет по двадцать пять с лишком. Помню, Элисон Свини сказала, что им постоянно приходится находить в себе что-то новое, чтобы персонаж не утрачивал новизну. Приходилось менять его так, чтобы публика не теряла интерес. Мне не приходится заново открывать Дина, потому что сценаристы сами отлично с этим справляются, сочиняя свежие истории. Это даёт редкую возможность развиваться не только персонажу, но и мне как актёру. Интересно, удастся ли мне «сбросить шкуру Дина», когда я буду сниматься в другом проекте.
ВОПРОС: Вернёте ли вы ваш нормальный голос?
ДЖЕНСЕН: Забавно, но это как проклятие «Сверхъестественного». Тай? Тай в жизни не говорит таким низким голосом, Миша тоже, да и я не говорю. Все, кто приходит на площадку, сами предлагают: «Знаете, я могу и пониже».
Короче, всё будет зависеть от того, что я буду делать. Не хотелось бы разочаровывать некоторых, но в комедийных сериалах всегда используют модуляции голоса. Частенько, если в конце фразы голос повышается, то и настроение фразы повышается, всё становится немного смешнее. (Произносит он, повышая голос в конце фразы). А чтобы прибавить драматичности, голос понижают. Подобными инструментами часто пользуются актёры и режиссёры, и такие специфические приёмы отличают жанр. Будет интересно выбросить Дина из головы.
ВОПРОС: Нам бы тоже было интересно посмотреть, сможем ли мы выбросить его из головы…
ДЖЕНСЕН: Мой персонаж, Том, в фильме «Мой кровавый Валентин» не так сильно отличался от Дина, как Пристли из «Десятидюймового героя». Как бы там ни было, работать на съёмочной площадке и преодолевать трудности, включая и те, что творятся за кадром – для меня лучшая школа актёрского мастерства. Поэтому мне и захотелось поработать режиссёром. Чем больше ты в этом варишься, тем больше впитываешь. Работая над мыльной оперой, я получил такой совет: «Приходя на площадку, становись губкой, впитывай как можно больше и станешь лучше».
ФАНАТ: Кстати, о «Десятидюймовом герое». Сцена покупки тампонов. Мне всегда неловко, когда я её смотрю.
ДЖЕНСЕН: Я ненавидел эту сцену. Потому что она ставит в неловкое положение. И не только из-за своего содержания, но и потому что мне приходилось толкать речь на глазах толпы зевак, которые околачивались за дверью. Люди проходили мимо, видели лампы и бригаду операторов, и останавливались посмотреть. Фильм был малобюджетный, безо всякой охраны, без полиции. И вот, я, на глазах примерно тридцати человек, рассказываю, о Господи, о тампонах, а народ в недоумении: «ЧТО?».
ФАНАТ: В килте…
ДЖЕНСЕН: Да, и видок тот ещё.
ВОПРОС: Какие два самых главных достоинства Дина?
 |
ДЖЕНСЕН: Меня подмывает сказать: машина и пистолет, но вы, вероятно, спрашиваете о характере персонажа. Я бы сказал верность и решительность. Как же быстро он может принять решение! Похоже, он из тех парней, которые: а) даже не смотрят в меню, когда заказывают, или б) за пять секунд решают, чего они хотят. Мне всегда нравилась эта черта характера. Когда-то мне подарили книгу «Как быть джентльменом»… Правда, толку из этого не вышло…
Но там написано: «Мужчина не должен долго разглядывать меню, будьте решительным»! Это я запомнил, и Дин как раз такой.
ВОПРОС: Вы замечательно спели песню «Анжелес». Когда вы поёте песню или играете роль, хотите ли вы сделать её оригинальной, не похожей на другие?
ДЖЕНСЕН: Для меня музыка и кино – разные вещи. Я не считаю себя музыкантом и заранее не продумывал исполнение. Я прихожу домой, беру гитару и вполне способен развлечь себя, но не группу людей.
(Фанаты категорически не согласны).
ДЖЕНСЕН: Эллиот Смит написал эту песню замысловато и сложно, я не умею так хорошо играть на гитаре. Не знаю, чем пеня привлекла меня, но я нашёл её базовые аккорды. Стив предложил исполнить её, и я сказал, что лучше, чем есть, не сыграю, так что… Что касается ролей... Я заново открыл для себя «Кровавого Валентина», я специально не смотрел оригинал, потому что не хотел копировать его, я хотел исполнить роль по-своему. Ещё я играл роль в спектакле «Несколько хороших парней», уже наизусть зная, как сыграл её Том Круз, вплоть до того, что слышал его реплики у себя в голове. Я попытался исполнить эту роль по-новому. Но, наверняка, проскочили несколько реплик, которые я скопировал. Стиль Соркина, замечательного автора, настолько стремительный, что способов его прочтения раз-два и обчёлся.
ВОПРОС: На завтраке вы упомянули, как один новый режиссёр хотел, чтобы Дин произнёс какую-то реплику, а вы сказали ему, что она не годится, что Дин бы так не поступил. Меня всегда восхищала ваша приверженность к вашему герою. Можете рассказать, о чём шла речь?
ДЖЕНСЕН: Это была не совсем реплика, скорее, он хотел придать сцене несколько иное направление. Это была сцена, в которой Дин и Сэм сидели в Импале и разговаривали, а Дин принёс с собой бургеры и предложил поесть. Сэм разговаривает по телефону и заявляет: «В Ривер-сити неприятности!» Сцена переключается на решение проблемы, мы оцениваем ситуацию, прикидываем, что нужно сделать, сцена становится серьёзнее, и вдруг новый режиссёр предлагает: «А что, если ты в начале сцены, когда садишься в машину, отдашь бургер Сэму, начнёшь есть свой, а посреди сцены вдруг понимаешь, что взял не тот бургер, забираешь бургер у Сэма и отдаёшь ему свой?» Я говорю: «И где это в сценарии?» Он отвечает: «О, там нет, просто нужно немного разнообразить сцену». Я ему: «Послушайте, скажу честно, эта сцена достаточно напряжённая, а то, что вы предлагаете, и снижает её интенсивность, и обесценивает».
Похоже, режиссёр хотел добавить элемент юмора, но та сцена не была смешной.
Когда Дин получает подобную информацию, он не будет отвлекаться, пусть он даже из тех парней, которых можно отвлечь бургером, но конкретно этот диалог он воспринимал всерьёз. И я ему предложил, давайте один раз прогоним эту сцену, и если вы найдёте место, куда можно будет вставить вашу пантомиму, мы так и сделаем. Я даже не успел взять бургер, мы с Джаредом проделывали это уже столько раз, что две страницы диалога пролетели как одно мгновение, и сцена закончилась. Тогда режиссёр сказал: «Да, действительно, некуда…»
Это говорит о том, что у него бывают неплохие задумки, а режиссёру, который пришёл в устоявшийся сериал, нелегко привнести что-то новое. Думаю, он не смотрел все 160 серий, быть может, посмотрел несколько ключевых, и решил снимать так, как он снимал предыдущие свои пять сериалов. Но ему попались два актёра, которые защищают свой сериал, своих персонажей и историю, и мы смогли ему немного помочь.
ВОПРОС: В каком другом сериале вам нравилось играть?
ДЖЕНСЕН: Наверное, в «Тёмном ангеле». Я расстроился, когда он закончился, я надеялся на ещё один сезон.
ФАНАТЫ: Мы тоже!
 |
ДЖЕНСЕН: Я хотел облечь плотью своего героя. Первый мой персонаж был лишь на одну серию, его убили. И было забавно, когда мне позвонили и пригласили на постоянную работу. Я сказал: «Меня же убили». Мне ответили, что я буду играть клона. Ну что ж, годится!
ВОПРОС: Если вдруг «Сверхъестественное» когда-нибудь закончится, какую бы концовку вы предпочли, если бы были сценаристом?
ДЖЕНСЕН: У меня относительно этого мнение меняется каждый год. Поначалу мы с Джаредом думали, что было бы здорово закончить как Бутч Кэссиди и Сэндэнс Кид – как будто мы одни против всех, и уже надеяться не на что, мы выходим из-за Импалы, ружья стреляют, и мы уходим в сиянии славы. Я уверен, что Джаред хотел бы как Тельма и Луиза сигануть с обрыва в машине. По-моему, нельзя заканчивать сериал нашей победой, когда Винчестеры уезжают в закат. Я считаю, что конец должен быть трагическим.
ФАНАТЫ: НЕЕЕЕЕТ!
ДЖЕНСЕН (тому, кто задал вопрос): Смотрите, что вы наделали!
ФАНАТЫ (в отчаянии): Ну, давайте, они уедут вдаль под аккомпанемент AC/DC…
ДЖЕНСЕН: В самом деле? Ну, поживём – увидим. Окончание писать не мне… и не вам.
ВОПРОС: Как вы думаете, Дин все еще боготворит Джона? И почему Сэм с Дином не ведут охотничий дневник?
ДЖЕНСЕН: Наверное, из-за новых технологий, теперь все расследования ведутся онлайн, им не нужно хранить записи, плюс, они долгое время пользовались базой знаний Бобби. Но кто знает, быть может, они иногда добавляют что-нибудь и в дневник. А на первый вопрос могу сказать, что Дин всегда будет нести в себе частицу души своего отца. Он – плод мечтаний Джона и останется таким навсегда. Думаю, его идеология могла измениться с течением времени, ведь сериал длится уже много лет, да ещё существует одна замечательная вещь – Дин повзрослел, но он возвращается к основным принципам, которым его научил отец. Теперь он самостоятельный человек, и уже не стоит вопрос «Что бы сделал Джон?», вопрос стоит «Что бы сделал Дин?».
ВОПРОС: Восьмой сезон практически возвращение к первому сезону, если посмотреть на Сэма и Дина. Что вы по этому поводу чувствуете?
ДЖЕНСЕН: Мне это нравится. Я имею в виду, что от сезона к сезону меняется мотивация героев. От первого сезона ко второму она поменялась на противоположную, и при переходе от третьего к четвёртому сезону снова произошла перемена. Думаю, что это имеет смысл, потому что если бы сериал жил на одной и той же ноте, он очень быстро стал бы скучным. Мне нравился первый сезон, его сюжетная линия и побудительные мотивы героев. Мне нравится, что Джереми Карвер решил вернуться к истокам, к тому, что сделало сериал популярным. По-моему, теперь нам есть куда двигаться.
ВОПРОС: Как вам работалось с Кевином Дюраном в «Тёмном ангеле»?
ДЖЕНСЕН: Он один из самых талантливых и искренних людей из всех, с кем мне довелось работать. Я говорил об актёрах, которые не прислушиваются к другим актёрам, он же хорош, он вкладывает всю душу, и когда камера включена, и когда нет. Он очень щедрый актёр. Забавно, что я работал с ним без остановки три месяца, прежде чем увидел его лицо без грима. Я наткнулся на него в Лос-Анжелесе на выходных в баре, он подошёл, обнял и воскликнул: «Дженсен!» Я испугался: «А-ААААА!» (изображает вопль). Потому что он огромный, по сравнению с ним даже Джаред мелковат!
ФАНАТЫ: Не может быть!
ВОПРОС: Есть ли вероятность того, что вы получите Импалу, когда закончатся съёмки?
ДЖЕНСЕН: (прищурившись): Ещё ничего не зафиксировано на бумаге, но каждый раз, когда я на это намекаю, продюсеры намекают, что возможно, так что…
А потом Дженсена от нас увели, но он успел прихватить с собой шоколадное печенье и сердечно нас поблагодарил.